От ветерана редакции газеты «Красная звезда» полковника запаса Михаила ЗАХАРЧУКА:- Вахта Памяти в честь 75-летия Великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. День пятьдесят первый: ежедневно в Соцсетях я публикую материалы о самом масштабном и значимом событии не только ушедшего ХХ века, но и всей человеческой цивилизации. Сегодня мы с вами, дорогие читатели, поговорим о тех бойцах Великой Отечественной войны, о которых долгие годы, десятилетия говорить было не принято, а если кто и осмеливался о них упоминать, то только лишь под сурдинку. Ибо они были париями Великой Отечественной войны – штрафниками…
Много лет назад прочитал я в «Красной звезде» реплику В. Мороза «Штрафной удар. В чью сторону?» на сериал «Штрафбат» режиссера Н. Досталя по сценарию Э. Володарского. Две коротки выдержки из публикации, чтобы читатель понял, о чем речь.
«1. Но фильм «Штрафбат» в целом выстроен на выдумке, на неправде. В нем много такого, что ни при каких условиях, ни при каком, даже самом невероятном стечении обстоятельств не могло иметь места. Такого, чему не найти подтверждения, с первого до последнего слова перечитав весь пласт архивных материалов, связанных со штрафными формированиями.
2. Тех, кто не принял фильм «Штрафбат», высказал по его поводу критические замечания, кто не относит его к «Золотой серии», создатели фильма и их сторонники готовы выставить ретроградами, консерваторами, не понимающими самой природы художественного творчества, покушающимися на свободу и волю творца. Но ведь Н.Н. Досталю и Э.Я. Володарскому ничто не мешало сотворить своим воображением, отнюдь не сковывая себя конкретными прообразами, полный драматизма и горечи сюжет, отвечающий историческим реалиям. Ничто, кроме предвзятости. Не все то золото, что блестит».
Между этими цитатами лежат, собственно, претензии к создателям фильма: в штрафбатах воевали только офицеры, а не всякий сброд. («Много чести!») Командовать штрафниками мог только незапятнанный офицер. Заградотряды – это не НКВД. Штрафники все же носили погоны и обращались к командирам не «гражданин», а «товарищ».
В другой газете «Комсомольская правда», историк Ю. Рубцов (примечательно, тоже краснозвездовец в прошлом) добавил к этому перечню несколько собственных претензий, среди которых выделю такие упреки или как сказано: «ляпы». Разведгруппа в фильме ходит в полный рост, не пригибаясь. Бойцы обязательно разводят костер у линии фронта, громко травят байки и громко хохочут. Но враги этого не замечают и дают выкрасть «языка». Штрафбат прикомандирован к гвардейской дивизии, но ни у кого из гвардейцев нет соответствующих знаков отличия. В немецких окопах враги все время сидят в форме вермахта, но в касках СС. Отец Михаил по определению не мог присоединиться к штрафбату. И, наконец, капитан Твердохлебов половину фильма носит портупею задом наперед. Как говорится, последний – особенно вопиющий прокол авторов сериала, за который нет им прощения!
А если все-таки говорить серьезно, дорогой читатель? Вот вы в общих чертах познакомились со вполне, замечу, обоснованными претензиями военных журналистов. И что у вас после этого тоже возникло, как у краснозвездовского автора, чувство раздражения, обиды, отторжения к многосерийному фильму, который, конечно же, вам запомнился? Вы тоже категорически не согласны с тем, что авторы сознательно, а не по тупому недомыслию сотворили отдельное штрафное подразделение, причудливо соединив в нем штрафной батальон с ротой? Вы разделяете натужный идеологический пафос краснозвездовского заголовка, в котором за версту видится недвусмысленная идеологическая установка: нам такая правда не нужна, не на нашу мельницу вода льется? Тем более, что если, в самом деле, вести речь по большому, по Гамбургскому счету, то в сериале ведь присутствуют куда более серьезные просчеты, чем вышеперечисленные. И – очень серьёзные. Именно как в художественном, а не как в документальном фильме Твердохлебов выглядит почти святым персонажем, что типичным, жизненным никак признать нельзя. Харченко, тот, напротив, отрицательный до одури. Особисты штрафбата – отъявленные подонки, а все политические – великомученики. Во что тоже не веришь, потому что люди даже на войне не бывают одномерными и одноцветными как копии паршивого отечественного ксерокса. Оправданность появления среди штрафников отца Михаила никаких сомнений не вызывает и ситуационно, и по нынешним временам на дворе. Но, право же, и батюшка мог быть не столь монументальным, плакатным, что ли. Есть вопросы в плане именно художественной достоверности кинопроизведения и к другим персонажам, даже к блестяще сыгранному Ю. Степановым Глымову, к той же наспех прописанной любовной теме. Ну и что с того, черт побери! Ведь если отбросить все эти лукавые мудрствования, то фильм ведь получился интересным, содержательным, за душу берущим! Он стал приметным событием именно в художественном осмыслении минувшей войны. И сверх всего в нем едва ли не впервые в отечественном культурном пласте (в игровом кинематографе точно впервые) воздано должное париям Великой Отечественной войны, какими и были сотни тысяч штрафников. А скорбные заключительные черно-белые кадры с бесконечными списками штрафных частей и подразделений – это же катарсис, которого давно уже душа и ум не испытывали! Или, может быть, эти списки когда-нибудь публиковались на страницах «Красной звезды», в других изданиях? Нет. И ещё раз нет.
К слову, во времена, о которых идёт речь газета «Красная звезда» торжественно отметила свой 25-тысячный номер. За это время хотя бы пять материалов о штрафниках она напечатала? Нет. Ну, ладно, два. Нет. Тогда – хотя бы один. НЕТ! Годами, десятилетиями главная военная газета страны тщательно обходила стороной табуированную, запретную тему. Почему же так возбудился В. Мороз – полковник, самый старый сотрудник главной военной газеты? Почему он так пылко и непоколебимо был убежден, что «в нем (фильме) много такого, что ни при каких условиях, ни при каком, даже самом невероятном стечении обстоятельств не могло иметь места». Он что воевал вообще, в штрафбате, в частности? А поскольку я точно знаю, что не воевал (Виталий Иванович – бывший мой редактор по отделу вузов «Красной звезды»), то позволю себе напомнить ему одну сермяжную истину: на той, самой страшной за всю сознательную историю человечества войне, «имело место» много чего такого, с чем ничья фантазия и никогда не сравнится. И уж, тем более, вовеки не превзойдет! Та война была, есть и пребудет, как Космос, до конца непостижимой для нашего слабого ума. Ссылка же моего старшего коллеги на «весь пласт архивных материалов, связанных со штрафными формированиями», как минимум, лукава и некорректна потому, что в таком разе, кто мешал тем же работникам «Красной звезды» задолго до фильма рассказать о штрафниках подробно, с привлечением «всего пласта архивных материалов»? Впрочем, «за всю Одессу», сиречь за всю газету говорить не буду. Но за 13 лет моего пребывания в штате «Звёздочки» мне ни разу не удалось выступить по «париям» Великой Отечественной войны – штрафникам. Хотя попытки такие я предпринимал не единожды. Безуспешно. Военная цензура стояла насмерть: такой темы в отечественной истории не существует!
Вот вам в доказательство вообще-то убийственный факт. Во всех фундаментальных трудах советского периода, как, например, шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945», под редакцией академика, Героя Соцтруд П.Н. Поспелова; двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны 1939-1945» под редакцией маршалов А.А. Гречко и Д.Ф. Устинова нет даже упоминания о штрафных частях Красной Армии. Нельзя найти таких сведений ни в одном из тогдашних справочных изданий, начиная с Большой советской энциклопедии. Ни один из советских военачальников в своих печатных воспоминаниях даже не заикается о штрафниках. Хотя все авторы единодушны во мнении: знаменитый приказ Народного комиссара обороны № 227 имел колоссальную мобилизующую силу и подкреплялся различными организационными мерами, в том числе, дисциплинарными.
Маршал Советского Союза А.М. Василевский, оценивая упомянутый приказ, пишет в книге «Дело всей жизни»: «Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил. Я был очевидцем, как заслушивали его воины в частях и подразделениях, изучали офицеры и генералы. Приказ № 227 − один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности... Я, как и многие другие генералы, видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас, прежде всего, привлекло его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с советскими воинами, начиная от рядового бойца и кончая командармом. Читая его, каждый из нас задумывался над тем, все ли силы мы отдаем борьбе. Мы сознавали, что жестокость и категоричность требований приказа шла от имени Родины, народа, и важно было не то, какие будут введены меры наказания, хотя и это имело значение, а то, что он повышал сознание ответственности у воинов за судьбы своего социалистического Отечества. А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом и окружения немецко-фашистской группировки на берегу Волги».
Вторит ему Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях»: «Кое-где в войсках вновь появились панические настроения и нарушения воинской дисциплины. Стремясь пресечь падение морального духа войск, И.В. Сталин издал 28 июля 1942 года приказ № 227. Этим приказом вводились жесткие меры борьбы с паникерами и нарушителями дисциплины, решительно осуждались «отступательные» настроения. В нем говорилось, что железным законом для действующих войск должно быть требование «Ни шагу назад!». Приказ был подкреплен усиленной партийно-политической работой в войсках».
Точка. Дальше никто не пошёл, глубже никто не копнул. Никому не хотелось говорить всю правду.
… Сегодня мы часто, почти всегда справедливо возмущаемся тем, что многие отечественные беззастенчивые, злобные либерасты, но ещё более зарубежные клинические русофобы нагло переписывают историю и, прежде всего, многострадальную историю Второй мировой войны. Но почему мы так возмущаемся? Им же давно, ещё в прошлом веке, проторили дорожку правоверные столпы советской власти, и те, которые выше перечислены, и ещё тысячи других записных идеологов, не желавших говорить и писать правду, как мой бывший редактор. Ну так да будет нам всем известно: любая фигура умолчания в таком ответственном и великом деле как написание исторических скрижалей, чаще выглядит хуже откровенной лжи. Последнюю хоть можно опровергнуть.
И в этом смысле стоит ли удивляться тому, что всех скопом многотысячных слуг советского агитполитпропа, увешанных наградами и званиями, призванных по логике вещей профессионально, с научных позиций освещать героическое прошлое страны и народа опередили ушлые кинематографисты, телевизионщики, газетные и журнальные публицисты, остро чувствовавшие эффект от «запретного плода»?
…Никогда не забуду, как в 1989 году в конференц-зале ГлавПУра был показан для «узкого круга» фильм «Штрафники. Сюжеты из приказа № 227 – документальная трагедия» (Полнометражный. Производство ТО «Риск»; режиссёр и автор комментариев Лев Данилов; по сценарной заявке Е. Шведа; оператор С. Воронцов, звукооператор В. Брус, директор картины В. Шабунин). Лента начиналась песней Л. Утёсова «Раскинулось море широко», а заканчивалась фразой Данилова: «Простите нас, ребята». Режиссёр сделал свой фильм в лучших, вернее сказать, в худших традициях так называемой горбачёвской перестройки и гласности. Лейтмотив картины поражал своей лютой ненавистью и потому несколько туповатой заданностью к минувшей войне. Историческая объективность в ленте даже не ночевала. Трагический приказ №227 прямо выводился из сумрачного ума маньяка Сталина. Исключительно движимый своей кровожадностью, он, по мнению авторов, хотел уничтожить как можно больше народа и потому придумал такой людоедский приказ. Так отечественные либерасты закладывали основы для того, чтобы десятилетие спустя, их родственные души на Западе поставили на одну доску Сталина и Гитлера.
Когда зажёгся свет, генералы дружною толпой встали в очередь к трибуне. И все, как один, гневно клеймили картину: ложь, провокация, вода на мельницу Запада! Показывать ленту широкому зрителю нельзя категорически! Один из выступавших, сойдя с трибуны, зарыдал. Генералу поднесли воды. Он выпил её, стуча вставной челюстью о стакан. Сел, опустил голову на руки, и долго ещё вздрагивал худыми старческими плачами. От обиды, досады и, надо полагать, от злости. Изощрённая правда-матка, которую с таким упоением выплеснули на него авторы фильма, не просто задела ветерана за живое – видать, перевернула всю его душу. Вердикт ГлавПУра тоже был категоричен: не выпускать картину на экраны страны! Однако, силы коммунистической партии и её передового отряда – политработников Армии и Флота уже были на издыхании. В следующем году «Штрафников» показали на Центральном телевидении. Сказать, что документальна лента так уж возбудила советское общество, я бы не рискнул. К тому времени отечественные СМИ, понуждаемые «агентом влияния и Карабасом-Барабасом перестройки» членом Политбюро А. Яковлевым уже перекормили народ негативом. Правда, в «Литературной газете» выступил мой старший товарищ писатель В.Л. Кондратьев. Его рецензия называлась «Парии войны»: «На войне очень сгодились подразделения, которыми можно было затыкать все «дыры», исправлять промахи начальства, производить разведки боем, когда ради обнаружения огневых средств противника клали на полях сражений сотни и сотни, а то и тысячи – ведь осужденные, жизнь их ничего не стоит, никто за эти жизни не ответчик. Вот и гнали в самое пекло один штрафной батальон за другим, одну штрафную роту за другой». Последовал ответ историка В.П. Крикунова в «Военно-историческом журнале», редактируемом моим приятелем и коллегой по «Красной звезде» генерал-майором Виктором Филатовым. Василий Павлович, уже оперируя документами, утверждал, что представления писателя, как и создателей фильма, о штрафных формированиях Красной Армии и их боевом применении далеки от действительности. Никто не мог гнать в пекло один штрафной батальон за другим ни под Сталинградом, ни позже. Просто потому, что в реестре фронтов, как правило, числился всего один Отдельный штрафной батальон. В редчайших случаях – два. В реестре общевойсковых армий было не больше двух-трёх Отдельных штрафных рот. Уже четыре – тоже случай редчайший.
И хотя Витя Филатов снабдил «отлуп» в своём журнале более чем провокационной рубрикой: «Вымыслы и домыслы спецслужб Геббельса на советском экране», по-настоящему широкой дискуссии тогда не случилось. И по причине, о которой говорилось, но ещё более потому, что страна, водимая никудышным политиком Горбачёвым уже стремительно катилась в пропасть. Советских людей захлестнуло половодье проблемам, как выжить. И им было уже не до исторических дискурсов.
А в 2004 году на телевидении показали многосерийный фильм «Штрафбат», с которого и начаты эти заметки. Мой читатель, верно, подумал, что тогда же прозвучала и реплика «Штрафной удар. В чью сторону?» Так нет же! Это случилось при повторном показе спустя некоторое время. Хотя, казалось бы… Вторично вышел на телеэкраны фильм, пусть во многом спорный, но, безусловно, интересный, получивший достаточно звучный отклик в народе. И дата к тому времени круглая подоспела – 65 лет со дня обнародования трагично знаменитого приказа № 227, положившего, кстати, начало штрафным подразделениям. Чем не повод обстоятельно поговорить с читателями об этой до сих пор не зажившей ране, воздать должное париям войны, о которых так мало сказано добрых, сердечных слов? Хотя бы в тех пределах рассказать о штрафных подразделениях, как это сделал в «Комсомолке» тоже, к слову, бывший краснозвёздовец Ю. Рубцов: с цифрами, с воспоминаниями самих штрафников. (Правда, и этот достаточно объективный историк не преминул неуклюже подстраховаться: «За неполных три года, вплоть до 9 мая 1945-го, в штрафные части были направлены 427 910 человек. При ежегодной численности армии и флота в 6- 6,5 млн. человек доля штрафников ничтожна – от 2,7 процента в 1943-м до 1,3 процента в 1945-м. Так что преувеличивать роль штрафников на войне, как это нередко делают некоторые историки, писатели, киносценаристы, было бы необъективно»). Увы, главная военная газета тогда ограничилась только пинком по фильму. А уже на дворе давно не существовало никакой цензуры. Но, похоже, она живёт в каждом из нас, краснозвёздовцев, как у моего редактора.
… В «Войне и мире» один генерал нашел 179 «грубых военных ошибок», таких, которых недурственный в принципе офицер граф Л. Толстой «не должен был допустить». А бывший в то время министром просвещения Авраам Норов написал даже целую книгу «Война и мир 1805-1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника». По его мнению, все попытки Толстого давать описания военных действий, рассуждать о стратегии, описывать диспозиции и даже рисовать планы лишь вводили читателей в заблуждение. Сам Норов был участником Бородинского сражения, в котором лишился ступни, и, хотя ходил на протезе, продолжал военную службу.
Ну и кто теперь вспомнит, хотя бы фамилии генерала-уставника или министра? А «главный роман человечества» уже в который раз экранизируется. Было бы с моей стороны большой наивностью ставить в один ряд с теми экранизациями телесериал «Штрафбат» – это принципиально разновеликие вещи. Но и данный фильм, не сомневаюсь, люди будут смотреть долго. В нем есть, помимо действительного, не всегда оправданного вымысла, ещё и много обнажённой жизненной правды о минувшей войне, которой нам долгие десятилетия после Победы так не хватало. Мы были и остаёмся великими мастерами всяких замалчиваний. А когда нам на это указывают, мы возмущается: да как они смеют?!
При всём том, что как человека сценариста Э. Володарского я не просто перестал уважать – презирал его после того, как он в плохонькой, примитивной пьеске «Мне есть что спеть…» натурально охаял, помоями облил честного и порядочного человека, моего старшего товарища, однополчанина, фронтовика, почётного гражданина городов Кладно и Праги Семёна Владимировича Высоцкого – отца поэта Владимира Высоцкого. Но это уже другая тема, к телесериалу не относящаяся.
Разумеется, не штрафники, точным числом до сих пор не установленные, внесли решающий вклад в нашу великую Победу – кто бы с этим спорил. Так и не пехота, и не артиллерия, и не авиация, и не другой какой род войск по отдельности её добились. Но только одни штрафники, униженные и презираемые, шли на шквальный, ураганный огонь врага, иной раз почти безоружными, без артиллерийской, тем более без авиационной поддержки. Даже в 1944 году среднемесячные потери штрафников составляли до восьмидесяти процентов от общей их численности! Это в 3-6 раз больше – точнее уже никто не установит, – чем потери в пехотных войсках! Только бойцов штрафных подразделений иные горе-командиры действительно посылали на заведомую смерть без крайних на то оснований. Только штрафники были «смертниками в законе». И если мы перед всеми воевавшими на фронтах в неоплатном долгу, то перед этими париями войны – в двойном долгу. Вот это и есть главный критерий правды о Великой Отечественной. Все остальное – досужие придирки.
А золото (если о человеке) никогда не блестит…
И последнее. Некоторое время спустя после реплики о «штрафном ударе» в «Красной звезде» косяком пошли очень обстоятельные и дельные материалы о париях минувшей войны – штрафниках. Признаться откровенно, я, находящийся уже десятилетия в означенной теме, читал их с превеликим удовольствием. А многие вещи так и впервые для себя открыл. Ну вот, к примеру, это вы знали, дорогой читатель?
«Все экземпляры приказа НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 г. после объявления в ротах, батареях, эскадронах и эскадрильях были собраны и под контролем штабов армий уничтожены сожжением. К осени приказ жил только в памяти всех, кто его слушал. Разве забудешь слова, которые никогда прежде не звучали? Которые никто в государстве и армии, кроме Верховного Главнокомандующего, не смел, не имел права произнести: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».
Потом я узнал, что автор тех краснозвёздовских публикаций защитил диссертацию на звание кандидата исторических наук по теме «Штрафные части Красной Армии в 1942-1945 гг.». С некоторыми выдержками из его обстоятельного реферата я ещё познакомлю своих читателей в рамках собственной 75-дневной Вахты в честь 75-летия Великой Победы. Они того стоят. Их автор – полковник юстиции Андрей Витальевич Мороз…
