Для разнообразия абзац из книги Лотара Рендулича "Gekämpft, gesiegt, geschlagen" ("Сражались, побеждали, разбиты").
Глава о Бобруйске Вся лежащая между большой лесной зоной на севере, линией фронта и Березиной равнина была покрыта к нашему прибытию колосящимися, тянущимися в необозримую даль нивами, в которые тут и там были вкраплены большие, в несколько гектаров, картофельные поля. Дивизию назначили ответственной за сбор урожая от фронта почти до Березины. Здесь нужно было импровизировать, так как мы не были ни подготовлены, ни снаряжены для такого задания. Вдобавок русские увезли все сельскохозяйственные машины. По мнению наших специалистов, было очень сомнительно, что мы успеем убрать урожай в срок с участка, который предназначалось обрабатывать машинами. Однажды утром я объезжал пшеничное поле в 10 гектаров. Где-то с двадцать женщин и девочек из соседней деревни, с одними лишь серпами, как раз начали жатву. Эта затея показалась мне безнадежной. Когда я два дня спустя вновь проезжал мимо, я увидел, что нива сжата, а копны стоят изумительно прямыми линиями по всему широкому полю. Впечатление от поразительной работоспособности русских женщин заставило меня задуматься. Когда мы в середине августа покидали эту местность, весь урожай этого огромного района был собран.
Глава из вышеупомянутой книги " Русский солдат и его начальство". Прошу прощения, что не совсем красиво отсканировала страницы:
Самой интересной личностью, которую я до сих пор встретил в России, оказался учитель того населенного пункта, где мы квартировали. До этого все учителя спасались бегством. Ему было примерно 35 лет, женат, двое детей, проживал в доме из двух комнат, одна из которых служила одновременно кухней. Я сказал ему, что мне интересно его мнение по различным вопросам и чтобы он высказывал его без раздумий, не опасаясь каких-либо неприятных последствий. Однако, он вначале все же был довольно сдержан да и все время сохранял недоверчивую осторожность. Хотя он был интеллигентен и очень много работал над своим образованием, у него не было ни малейшего понятия о жизни за пределами России. Царское время было знакомо ему из большевистских произведений, но он читал и Достоевского, Толстого, Пшибышевского и Горького и нашел в их книгах лишь подтверждение социальных различий и бесконечной коррупции тех времен, которые клеймил большевизм. Он был абсолютно убежден, что большевизм покончил с этими атавизмами и что нынешний социальный порядок, в котором живет русский народ, является самым лучшим. Запад он считал очень отсталым, так как там еще сохранялись все типичные для царского времени признаки. К народам Запада у него не было неприятия, а была лишь типично русская жалость. В таком духе он воспитывал и молодежь. Особенный прогресс, который большевизм принес русскому народу, виделся ему в открытии школ почти во всех крупных селах, вследствие чего безграмотность в России была ликвидирована, в то время как раньше писать и читать могли лишь немногие крестьяне.
