Автор – Эдуард СОЛОРЕВ,
активист нашего уважаемого Форума, боец Богучарского районного поискового отряда «Память», краевед«
НЕСГИБАЕМЫЙ
Весна 1942 года, командир взвода 1-го отдельного противотанкового батальона 3-й истребительной бригады 2-й истребительной дивизии лейтенант Владимир Тимофеевич Боглачев (1918-1944). Имея совсем немного исходной информации, трудно проследить судьбу погибшего, пропавшего без вести или попавшего в плен солдата или офицера Красной Армии. И тому множество причин: не все документы сохранились, не все рассекречены. Доступ к некоторым в российских и зарубежных архивах из-за конфиденциальности информации доступен только родственникам, причем родство необходимо подтвердить.
Разыскивая сведения об одном погибшем воине, случайно обнаружились данные о нашем земляке из хутора Хлебный Радченского района Воронежской области Владимире Тимофеевиче Боглачеве. Хутор располагался в верховье речки Сухой Донец, при балке Хлебной. На хуторе было три ветряные мельницы и деревянный магазин. Более тридцати дворов и около 300 жителей. Сейчас хутор можно увидеть только на старых топографических картах.
Здесь в семье Тимофея и Евдокии Боглачевых 25 декабря 1918 года и родился сын Владимир. Из документов ЦАМО известно, что в 1938 году Владимира призвали с родины в ряды Красной Армии. В 1942 году он уже служил в звании лейтенанта.
По данным Книги Памяти Богучарского района, Владимир Тимофеевич Боглачев в 1942 году пропал без вести. Уже после окончания Великой Отечественной войны районные военкоматы проводили подворовые обходы, уточняли у родственников информацию о не вернувшихся с фронта солдатах и офицерах. В одном из таких донесений Радченского РВК сказано, что последнее письмо от Боглачева получено родственниками в 1942 году из Москвы.
Судьба Владимира Боглачева оказалась неразрывно связанной с воронежской землей. Летом сорок второго он командовал взводом в сформированном в апреле 1942 года 1-м отдельном противотанковом батальоне 3-й истребительной бригады 2-й истребительной дивизии.
К началу летнего наступления немецких войск (операция «Blau») бригада находилась в резерве командующего 40-й армией Брянского фронта (II ф). Когда немецкие войска подошли к городу Касторное Курской области, то бригада выдвинулась в полосу обороны 284-й стрелковой Краснознамённой дивизии (II ф), где 1 июля заняла отведенный ей участок обороны между селами Евгеньевка и Красная Долина, что южнее Касторное. После ожесточенных боев 4-го июля противнику удалось окружить восточнее города части и двести восемьдесят четвёртой и двух истребительных бригад – 3-й и 4-й.
Угодившие в «котёл» воины пошли на прорыв, ударив в северном направлении, держа курс на липецкое села Вторые Тербуны. И где-то в том районе 12-го июля Владимир Боглачев попал в плен. В одной из найденных персональных карточек военнопленного местом пленения указан Воронеж, в другой – Троицк. Предположим, что речь идет о селе Троицкое Семилукского района Воронежской области. При каких обстоятельствах Боглачев попал в плен? Он не был ранен. В персональной карточке указано: «Gesund». То есть «Здоров».
Но на войне все могло быть. Думаю, достаточно прочесть строки из повести Михаила Шолохова «Судьба человека», чтобы многое стало понятно: «Нечего греха таить, вот тут-то у меня ноги сами собою подкосились, и я упал как срезанный, потому что понял, что я – в плену у фашистов. Вот как оно на войне бывает... Ох, браток, нелегкое это дело понять, что ты не по своей воле в плену. Кто этого на своей шкуре не испытал, тому не сразу в душу въедешь, чтобы до него по-человечески дошло, что означает эта штука».
Что Владимиру пришлось пережить в немецком плену – этого мы уже никогда не узнаем. Передо мной его персональная карточка военнопленного, в которой с немецкой педантичностью указаны все его перемещения из одного лагеря в другой: Украина, Польша, Германия. И бесценные свидетельства эпохи – два его фотоснимка, сделанные лагерным фотографом. О несгибаемом характере нашего земляка говорит такой факт. На титуле его карточки карандашом пометка: «2 побега». Так предупреждали лагерную охрану: будьте особо бдительны и внимательны, совершивший два побега, способен и на третий.
До ноября 1942 года он находился в лагере шталаг-301/Z, который дислоцировался у города Славута современной Хмельницкой области Украины. Немцы называли его лазаретом, а на самом деле проводили здесь медицинские опыты над узниками. 12 ноября 1942 года Боглачева перевели в город Ченстохау (ныне - польский Ченстохов) – в лагерь шталага-367. Здесь и была, вероятно, сделана первая фотография.
Вместе с Владимиром в триста шестьдесят седьмом лагере находился ещё один наш земляк – уроженец села Костино-Отделец Терновского района лейтенант Виктор Васильевич Стукалов.
Владимир и Виктор 27 мая 1943 года в группе с другими узниками были перемещены на территорию Германии – в Альтенграбов, что близ Магдебурга, в лагерь шталаг-11А. Как земляки, возможно, они держались друг дружки, что помогло, очевидно, вместе попасть в одну и ту же рабочую команду.
Удалось найти интересный документ немецкой криминальной полиции города Брауншвейга, датированный 30 августа 1943 года. Это экстренное сообщение о побеге советских военнопленных офицеров: «26 августа 1943 года во время работ в деревне Хюттенроде сбежали четверо военнопленных в советской униформе: Буравилин Михаил (старший лейтенант, 22.811. г.р., ур. Орла, лагерный номер «18709»), Боглачев Владимир (старший лейтенант, 25.12.18 г.р., ур. Воронежа, лагерный номер «32512»), Халтурин Михаил (капитан, 21.1116 г.р., ур. Марково, лагерный номер «39908»), Стукалов Виктор (лейтенант, 06.12.16 г.р., ур. Воронежа, лагерный номер «30666»)». В конце сообщения стояло требование: «Festnahme!»/«Арестовать!».
Побег оказался – всех поймали, после чего 2 сентября передали в особую роту.
Глядя на фото из учётной карточки военнопленного, опять вспоминаются строки из повести Михаила Шолохова «Судьба человека»: «А вот откуда у меня, у такого тощалого, силы взялись, чтобы пройти за сутки почти сорок километров, – сам не знаю. Только ничего у меня не вышло из моего мечтания: на четвертые сутки, когда я был уже далеко от проклятого лагеря, поймали меня».
Желание вырваться на свободу не покидало нашего земляка. Второй побег он совершил 25 декабря 1943 года, об этом есть упоминание в его персональной карточке. Неизвестно, один ли он пытался бежать под Рождество, или вместе с другими военнопленными - документов найти не удалось. После поимки он опять попал в особую роту.
А вот последняя запись в его персональной карте: «11 мая 1944 года передан в гестапо города Магдебург. Из военного плена освобождён».
Поясню, что означала эта запись: чтобы передать военнопленного в гестапо, его формально необходимо было «освободить» из военного плена. Немецкий «оrdnung», то есть порядок, соблюдался во всём. Человек лишался последних, даже очень призрачных прав, связанных со статусом военнопленного, и гестапо могло поступать с ним по своему усмотрению.
Кого передавали в гестапо? Комиссаров, политработников, всех лиц еврейской национальности, а также тех, кто неоднократно совершал побеги или вел себя «вызывающе» по отношению к лагерному персоналу. Шансов вернуться живыми оттуда практически не было никаких.
А вот его товарищ Виктор Стукалов выжил и был освобожден из плена. Известно также, что по гражданской специальности он агроном, а мать его звали Евдокией. Есть документ и на тот счет, что в ноябре 1945 года он был направлен домой в Терновку, пройдя до этого фильтрационный лагерь. Только вот, согласно Книге Памяти Терновского района Воронежской области, он считается погибшим и похороненным в августе 1942 года под Сталинградом...».
Старший лейтенант Владимир Тимофеевич Боглачев как узник с лагерным номером «32512» нацистского шталага-11А.
Лейтенант Виктор Васильевич Стукалов как узник с лагерным номером «30666» нацистского шталага-11А.
То самое экстренное сообщение от 30 августа 1943 года криминальной полиции немецкого города Брауншвейга о побеге четырёх советских военнопленных.
