Автор – майор милиции Ольга КОЗДЕРКО
«СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ
В транспортной милиции всегда было много династий. Когда отец охраняет правопорядок на железнодорожных или воздушных магистралях, с большой долей вероятности его сын, внук, племянник или иной родственник, в том числе и очень далек, в будущем выберет для себя ту же жизненную тропу. Именно это обстоятельство и давало надежду, что есть возможность отыскать семью Петра Довженюка, погибшего в первые дни войны при защите брестского вокзала.С помощью уголовного розыска- Признаюсь, у меня всегда кололо сердце, когда слышал: «Петр Давжанюк, деревня Демянчицы Каменецкого района…». Понимал, что герой войны – не прямой мой предок, ведь свою семью знаю хорошо, но в этом небольшом населенном пункте родился мой дедушка, – рассказывает начальник отделения уголовного розыска Брестского ОВДТ майор милиции Алексей Довженюк.
Офицер давно хотел основательно разобраться во всем, но все не хватало времени. Останавливало и то обстоятельство, что уже ушел из жизни его дедушка, который мог бы помочь разобраться в этой затупанной истории. Однако цикл статей о защитниках брестского вокзала, которые с прошлого лета публикуются в «НС», подтолкнул Алексея к действию. А как руководитель оперативного подразделения он привык решать и более сложные задачи.
Родные подсказали: помочь может старейшая жительница Демянчиц, которой скоро исполнится 100 лет. В один с выходным офицер отправился в путь. В нынешние времена в деревнях с осторожностью относятся к незнакомцам. Однако документ с фамилией Довженюк подтолкнул к разговору. Правда, казалось, что Алексея постигла неудача – старушка сетовала, что забыла все, что знала. Но ее сын уверенно продиктовал телефон своего двоюродного брата – сына погибшего Петра Довженюка. 86-летний Дмитрий Петрович живет в Бресте, всего в десяти минутах езды от вокзала. Когда-то, сразу после войны, он пытался узнать об обстоятельствах гибели отца, найти его могилу. Защитники вокзала, которые вышли из этого ада, рассказывали о последнем дне Петра Ивановича, однако место захоронения неизвестно до сих пор.
Фотограф и музыкантПетр Довженюк родился в деревне Демянчицы в 1909 году в семье учителя. Парень рос очень музыкальным. О его талантах вспоминали даже через много лет после гибели. Однажды крестьянка, которая повстречалась Дмитрию, что в деревне танцы не начинались, пока именно его отец не брал в руки гармошку. Он также сам мастерил скрипки и виртуозно играл на них. Кроме того, несмотря на отсутствие специального музыкального образования (был самоучкой), записывал мелодию нотами. Однако, к сожалению, не имел возможности развить свои способности. Кстати, таланты передались его младшему сыну Петру, который, выбрав для себя военную тропу (стал летчиком), находил время играть в духовом оркестре.
А еще Петр Довжкнюк-старший прекрасно фотографировал. Тот уникальный снимок, где на траве недалеко от пригородного вокзала расположился весь личный состав линейного отделения милиции, сделал именно он. Поставив аппаратуру на выдержку, сам успел попасть в кадр. Кстати, эта фотография сохранилась и стала достоянием нашего поколения случайно. От архивов ЛОМ ничего не осталось. Сгорели еще летом 1941 года и семейные альбомы Петра Ивановича. Но один снимок сотрудников своего подразделения он подарил на память родному брату Владимиру, который жил в Демянчицах. Тот и сберег. Если в середине 1950-х представители Брестского отделения Белорусской железной дороги искали всё, что касалось защитников вокзала, то просили и Владимира Ивановича передать на хранение реликвии, которые, возможно, у него имеются. Но тот схитрил и развел руками. Только Дмитрий Петрович смог со временем убедить дядю. Семья отдала свой единственный экземпляр. К сожалению, им не вернули даже копии. Но у сына все же имеется фото отца – из того общего снимка сделан портрет Петра Давжанюка.
В конце 1920-х годов Петр стал встречаться с первой красавицей деревни – 16-летней Марусей. Молодые договорились о свадьбе. Но отец невесты не давал согласия на брак. Он был состоятельным хозяином. Каждый из его женатых сыновей имел по 30-40 десятин земли, а у всех Довженюков вместе – около пяти.
Однако Маруся отказывала всем женихам, что сватались к ней. Однажды, потеряв терпение, разъяренный отец за непослушание стал избивать девушку веревкой. На крики прибежал брат Василий, который закрыл сестру своим телом. Разозлившийся отец не остановился. Сын потом долго вскрикивал от боли, когда кто-то прикасался к его спине. А дочка месяц не могла встать с кровати.
Соседи стали шептаться, что Гур избил девушку. С ним перестали здороваться. Молчаливый бойкот сделал свое дело – он сдался.
- Выходи замуж за кого хочешь, – сказал отец и для примирения подсунул Маруси под подушку купленный в магазине пряник.
В Маруси и Петра было пятеро детей. Дмитрий – старший. Потом появились на свет три дочери – Надежда, Анна и Ольга. Младший Петр родился в 1941 году, уже после начала войны, когда отца не было в живых...
Милицейские будниПетр не хотел оставаться в деревне, мечтал обосноваться в городе. Так стал сотрудником линейного отделения милиции на станции Брест-Центральный. Кстати, вместе с Петром служил в милиции и родной брат Яков. Правда, его участие в защите вокзала остается невыясненным. Когда через много лет тогдашний заместитель начальника линотдела по политико-воспитательной работе подполковник милиции Михаил Павленко, основываясь на рассказах участников тех кровавых событий, описывал, что происходило в первые дни войны на брестском железнодорожном узле, то упоминал, что оба брата были на боевом посту. Правда, в воспоминаниях самих выживших милиционеров фигурирует только Петр. Да и Дмитрий Петрович говорил, что его дядя смог добраться до вокзала, когда немцы взяли защитников в плотное кольцо и пробиться к своим было невозможно. Яков забрал семью и уехал в Демянчицы. После войны в милицию не вернулся, работал проводником. Его не стало около 30 лет назад.
Освоившись в Бресте, в 1940 году Петр забрал к себе семью. Довженюки жили на Карла Маркса, 8 (название улицы, кстати, с тех пор не изменилось) – в деревянной пристройке двухэтажного дома. Это совсем рядом с вокзалом и буквально в нескольких кварталах от дома, где квартировал начальник ЛОМ Андрей Воробьёв. Петр был доволен службой. Однажды в разговоре с Марусей признался, что имеет немалые перспективы. Он не простл хотел стать офицером, а уверенно говорил, что будет им. Правда, с детьми служебными делами не делился, поэтому сейчас сложно предположить, что имел в виду Петр Иванович. Разгадка, возможно, связана с фамилией его начальника, которое вспомнил Дмитрий Петрович, – Вяткин. Эту фамилию мы нашли в списке сотрудников линейного отделения милиции на станции Брест-Центральный, погибших во время Великой Отечественной войны. Борис Васильевич был лейтенантом и служил старшим оперуполномоченным. Кстати, как объясняет его жена Анна Федоровна, накануне войны Вяткина отправили в командировку в Барановичи. Больше она его не видела. По ее мнению, он погиб в дороге.
Вообще, Дмитрий Петрович мало знает о служебной деятельности отца, да и видел его в последние годы все больше мельком. Тогдашний распорядок дня милиционера ничем не отличался от современного: Петр на службе – Дмитрий дома, Петр дома – Дима в школе. В семье Довженюков не было принято, чтобы дети прибегали на службу к отцу. Даже старший был в здании ЛОМ только однажды.
- Не могу сказать, куда именно приходил. Помню, что это был праздничный вечер, посвященный встрече Нового, 1941, года. Мне поручили прочитать стихотворение-поздравление Генеральному секретарю компартии Иосифу Сталину:
Дорогой товарищ Сталин,
Вождь народа и страны,
Шлем мы вам привет сердечный,
Белорусские сыны.
С Новым годом поздравляем
Вас, учитель и мудрец,
И счастливых лет желаем,
Сталин – добрый наш отец.
Дмитрий Петрович прочитал без единой запинки, словно и не было этих 75 лет.
НаканунеОднажды, когда Дима шел со школы, его внимание привлек самолет, очень медленно и низко летевший со стороны Польши. Настораживало и то, что никак не получалось разглядеть его опознавательные знаки. Все, кто находился на улицы, застыли в оцепенении. Тем временем, железная птица покружила над вокзалом и отправилась в сторону границы.
Мальчик прибежал домой – ему не терпелось поделиться увиденным с матерью. Но его смутили ее мокрые глаза.
- Мама, ты плакала?
- Нет, что ты! С чего ты взял?
- Я видел самолет! Люди говорили, что он немецкий.
- Говорят всякую чушь! – успокаивала Маруся сына, но сама чувствовала: война не за горами.
Однажды она поделилась своей обеспокоенностью с мужем. Петр пытался подбодрить жену – мол, Гитлер побоится перейти границу такого большого государства, как Советский Союз, да и пакт о ненападении подписан. Но в то же время советовал, что делать в случае военных действий, когда его не будет рядом: вместе с детьми срочно ехать в Демянчицы.
Начались летние каникулы, и Петр взял старшему сыну путевку от железной дороги в лагерь, который находился под Барановичами. Дмитрий колебался, так как ему хотелось погостить в деревне у любимой бабушки. Но, рассчитав, что до начала учебного года успеет всё, согласился.
На вокзале мальчишка познакомился с Марусей, дочерью железнодорожника, которая также ехала отдыхать. Около вагона Петр по-мужски пожал сыну руку, а мать, обеспечив необходимым количеством конвертов, велела писать домой каждые три дня.
В Барановичах встретил сотрудник транспортной милиции Геннадий Иванович, которого Довженюк просил проводить детей до лагеря. Потянулись дни беззаботного отдыха, который прервал письмо от Марусиной подруги Зины: «Слухи о начале войны достигли наивысшей точки. В магазинах пустые полки. Горожане раскупают всё подчистую. Участились нарушения государственной границы. По ночам в городе стреляют. На железной дороге участились диверсии. Отец везет нас в деревню, а сам остается в городе охранять имущество. Скорее возвращайся в Брест».
- Родители лучше знают, что происходит. Поэтому заберут нас, когда будет такая необходимость, – Дмитрий пытался успокоить девочку. Но Маруся всё же написала письмо домой, чтобы их срочно забрали.
Тем временем положение обострялось. Начиная с 18 июня, всё больше ребят покидали лагерь, но за Димой и Марусей всё не ехали.
Война22 июня под утро Дмитрия разбудила какая-то возня – его соседи по комнате буквально прилипли к окнам.
- Послушай, как самолеты летают! – сказал кто-то. Мальчик прислушался. Действительно, гудело всё небо.
- Может, всё-таки учения?
- Нет. Война. Я слышал телефонный разговор директора.
Кстати, в то утро Диме пришло письмо из дома: мать сообщала, что через пару дней его отправят в Брест...
Вскоре детей железной дорогой увезли в Барановичи. На вокзале им приказали разбегаться по домам. Однако Дмитрию и Маруси идти было некуда.
- Вы брестские? – к ним подошел постовой милиционер. – Связи с вашим городом нет. Пока не прояснится ситуация, побудьте у нас.
Добрались до здания, где располагался дорожный отдел милиции Брест-Литовской железной дороги (сейчас здесь квартирует Барановичский ОВДТ). Детей проводили в большую комнату на втором этаже, где за столом с двумя телефонами сидел дежурный.
Кстати, Дмитрий Петрович вспоминает: там он встретил милиционера из Бреста (не Вяткин это был?), который сам подошел к мальчику, ведь прекрасно знал его отца. Он сказал, что с матерью и сестрами пока все хорошо. Это была последняя весть, которую Дима получил о родных.
Через много лет Дмитрий Довженюк написал повесть «Пуговица на ладошке», в которой отражены уникальные сведения о том, что происходило в первые дни войны в дорожном отделе милиции. Он, тогда 11-летний мальчишка, конечно, не знал многих нюансов, однако находился рядом с дежурным: превратившись в слух, в ожидании вестей из дома, запоминал всё что происходило.
Телефоны постоянно трещали, офицер едва успевал отвечать на звонки, но связь с Брестом все не восстанавливалась. Один звонок заставил сотрудника встать. Закончив разговор, он тут же пошел докладывать начальнику доротдела Афанасию Красильникову («НС» рассказывала об офицере в № 27 за 3 июля 2015 года): большая группа немцев приближается к Барановичам, объявлена воздушная тревога. Дмитрия и Марусю отправили в подвал, служивший бомбоубежищем, и заперли в камере, где когда-то содержались заключенные. Дети могли выглядывать на улицу через небольшое окошко, расположенное под самым потолком. Однако, испуганные, они прятались в дальнем углу. Через несколько десятков минут, когда авианалет закончился, им разрешили подняться наверх. Расположившись на диване, они снова ждали, когда установится связь с Брестом.
Вскоре привели диверсанта, которого поймали, когда он перерезал провод телефонной линии. Он был в форме советского офицера, числился в списках сотрудников дорожно-ремонтной части. После разговора с Афанасием Красильниковым его куда-то увели.
Через час снова объявили воздушную тревогу, и детей снова спрятали в подвал. Правда, на этот раз оставили в разных камерах. Напуганная Маруся так начала кричать, что их снова посадили вместе.
Вечером с железнодорожной станции Ивацевичи сообщили: немцы заняли Березу-Картузскую. Это известие встревожило милиционеров, так как все надеялись, что бои идут в районе Бреста. А тут за сутки враг углубился на 100 километров! Возможно, еще через 24 часа он будет в Барановичах...
Ночь дети провели на диване в дежурной комнате. Постоянно слышались взрывы бомб, в разных частях города багровело зарево.
Утром Геннадий Иванович, встречавший Дмитрия и Марусю на перроне в день их приезда в лагерь, посадил их на поезд, который последним уходил из областного центра. Советские войска покинули Ивацевичи, оставаться в Барановичах было небезопасно. Поэтому детей решили отправить на некоторое время в минский детский дом. Но столицу уже бомбили, и состав в ней даже не остановился.
Доехали до Смоленска. Посчитав, что на большой станции поезд будет стоять долго, Дмитрий отправился на поиски воды. Пополнив запасы, он еще захотел купить пирожков. Простояв очередь в пять человек, прибежал на платформу и ... увидел хвост уходящего состава. Сел на землю и заплакал. Потом смотрит – бежит Маруся. Когда вагоны тронулись, она спрыгнула – вдвоем выжить легче.
Дети пошли в отделение милиции. Некоторое время они жили в семье, а через пару дней проходил поезд, эвакуировавший отдыхающих из минского пионерского лагеря. С ними отправили на восток Дмитрия и Марусю. В Аркадаке Саратовской области их распределили в разные детские дома.
Вскоре Дмитрий пошел работать, учился в ремесленном училище. через четыре месяца после освобождения Бреста он, пытаясь найти семью, написал в Беларусь – на брестский адрес и в Демянчицы. Вскоре пришел ответ: мать с сестрами и братом живут в деревне, но отец погиб.
Осенью 1944 г. при выгрузке дров с баржи кто-то, поскользнувшись, повлек за собой в Волгу шестерых, включая Дмитрия. Их вытащили, но мокрую одежду нельзя было ни заменить, ни высушить. В результате парень получил двустороннее воспаление легких. Из больницы его выписали невылеченной и отправили ... домой, в Беларусь. И Дмитрий поехал. А 30-километровую расстояние из Бреста до Демянчиц преодолел пешком.
Мать безмерно обрадовалась возвращению сына, однако ей не давал покоя его кашель. Она приглашала различных знахарей, и каждый давал какие-то советы, но никто не гарантировал выздоровления. В конце концов, достав где-то энциклопедию народной медицины, взялась за лечение сама. И поставила-таки сына на ноги!
Из рассказа очевидцевВечером 21 июня 1941 года сестра Маруси, родная тетка Дмитрия, пошла в брестский парк на танцплощадку. Вдруг между отдыхающих разгорелся спор, который мог закончиться дракой, но одного из зачинщиков вовремя остановил товарищ: «Остынь, посмотрим, что они утром скажут». Тогда на эти слова никто не обратил внимания, однако вскоре все поняли, что областной центр накануне войны был наводнен немецкими агентами.
В тот же вечер в окно Довженюков постучали незнакомцы. Петр был на службе, а перепуганная Маруся спрятала детей в дальний угол и открывать не стала. Потом откуда-то стало известно, что это диверсанты хотели расправиться с милиционером и его семьей. А утром на город полетели бомбы. Маруся не смогла сразу выполнить наказ мужа. Только через несколько дней отец забрал ее и детей в деревню.
Бывший милиционер Николай Емельянович Селивестрав в своих воспоминаниях напишет, что Петр Довженюк был одним из тех, кто заступил на службу вечером 21 июня. Он также свидетельствует, что Петр погиб уже утром 22 июня.
«Мы бросились к вокзалу. Заняли позиции около посадочных площадок. Сколько времени держались там, отбивая атаки гитлеровцев, сказать трудно. Только точно помню, что в 11 часов в помещения вокзала не входили. Рядом умирали товарищи. Был тяжело ранен старший оперуполномоченный (старший следователь, по сведениям еще одного милиционера Никиты Ярошика) отделения Григорий Ефремов (его отправили в больницу, но там он сразу умер), убиты – Давжанюк, Головко, тяжело ранены – Стецюк, Леонид Жук», – читаем в воспоминаниях Антона Васильевича Кулеши.
«Немцы появились с южной стороны. Опять из-за вагонов. Но теперь они шли украдкой, стараясь пробраться к вокзалу незаметно. Мы, опять подпустив их ближе, начали стрелять. Били наверняка. Но и наши ряды стали редеть. Были убиты Довженюк, Головко, ранены – Федя Стецюк, Леонид Жук, Ефремов. Немцы не жалели гранат», – вспоминает Никита Сергеевич Ярошик.
Почему пишу об этом так подробно? Дело в том, что до нас дошли и другие сведения. «Милиционеры Николай Янчук, Андрей Головко, Петр Довженюк и Арсений Климук пытались прорваться через окно котельной (речь идет о конце июня, когда Андрей Воробьёв приказал подчиненным оставить подвалы вокзала. – Авт.), но их заметили гитлеровцы и открыли пулеметно-автоматный огонь. Трое погибли тут же, на вокзале, – это милиционеры Андрей Головко, Петр Довженюк, Петр Климук, а Николай Янчук воспользовался тем, что в их сторону повалил дым, прыгнул под ближайшие вагоны и вырвался на улицу Рабочую, где на большой скорости мчался русский танк Т-34 со стороны Брестской крепости», – это отрывок из статьи «Бессмертное утро вокзала», написанной Михаилом Павленко через несколько десятилетий.
В воспоминаниях Николая Мартыновича Янчука действительно есть место, где он рассказывает, что его товарищи погибли, когда пытались выйти из окружения, но фамилии их он не называет.
Маруся сначала ничего не знала о судьбе мужа. Позже кто-то из милиционеров, живших по соседству, сказал, что он погиб при защите вокзала. Пуля попала в живот. Где похоронен, никто не знает. Шла речь о каком-то полигоне, но где он расположен...
Сначала Маруся с детьми ютилась в сарае. Потом перебралась в свой дом, который был до этого занят квартирантами. Чтобы было чем кормить детей, родственники дали корову, теленка, поросенка. Женщина и сама пыталась зарабатывать – некогда, помогая Петру, неплохо освоила фотоаппарат. Со временем она второй раз вышла замуж.
Однажды пришел приказ всей семьи, в том числе и новому мужу, прибыть в немецкую комендатуру, расположенную в соседней деревне. Боясь ослушаться, Довженюки решили опоздать – приехали на несколько часов позже. Причину же придумали правдоподобную: в дороге сломалось колесо. Тех, кто успел в предназначенный срок, посадили в вагоны и куда-то увезли. Об их дальнейшая судьба никто не знает. А Довженюков отпустили домой.
Вместо послесловияДмитрий Петрович стал военным, служил в технических войсках – был механиком по кислородной аппаратуре. На пенсию вышел прапорщиком. 1 ноября прошлого года ему исполнилось 86 лет. Не глядя на такой почтенный возраст, он всё время чем-то занят. Сейчас, в частности, пишет очередную книгу, своеобразную семейную хронику, в которой отражены судьбы близких и дальних родственников.
- Что же касается преемственности поколений в нашем отделе... Сейчас точно нельзя установить, кем именно является наш начальник уголовного розыска Петру Довженюку. Однако Дмитрий Петрович знает, что прадед Алексея, Матвей Довженюк, приходится ему родственником, – рассказывает заместитель начальника Брестского ОВДТ подполковник милиции Вадим Куликов».
Автор
Тема: Люди-легенды: старший лейтенант милиции Андрей Яковлевич Воробьёв (1902-1941) (Прочитано 10532 раз)