Автор – полковник внутренней службы Юрий РЖЕВЦЕВ
ПОЛЬША 1930-Х ГОДОВ БЫЛА ОБРЕЧЕНА НА РАЗГРОМ:
советская военная разведка знала, если не все, то почти все её военные тайны
Гриф секретности с трагедии Катынского леса снят, как известно, еще во времена горбачевской перестройки. Сегодня уже не составляет государственной тайны, от чьих рук и по чьей злой воле в действительности приняли в Смоленске мученическую смерть тысячи и тысячи депортированных из Польши в 1939-1940 годах польских военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, осадников, лиц духовного звания... Только стало ли от этого тайн, связанных с теми почти трагическими событиями, меньше?
Свой вклад в исследование и придание гласности тайных механизмов подготовки и осуществления сталинским режимом вооружённой агрессии против тогдашней панской Польши (агрессии, которая, напомним, явилась не менее страшной прелюдией Катынской трагедии!) пытается внести и Объединённая редакция МВД России. В руки её специального корреспондента по воле случая попали подлинники датированных 1936 и 1937 годами разведывательных сводок и других некогда совсекретных материалов разведывательного отдела Киевского военного округа РККА. Среди прочих разведанных, адресованных старшему и высшему комсоставу нацеленных для нанесения сокрушительного удара по Польше частей и соединений КВО, обращают на себя внимания оперативные и аналитические данные относительно боевого потенциала структур польского... МВД (полиции, корпуса пограничной стражи и корпуса пограничной охраны). Оказывается, у аналитиков разведведомства Красной Армии были все основания полагать, что в случае вооружённого вторжения Красной Армии на территорию суверенной и независимой Польши со стороны местной полиции в силу её стройной организации и высокого уровня насыщенности стрелковым и даже бронетанковым вооружением можно было ожидать не просто сопротивления, а сопротивления, угрожающего наступающим войскам серьёзными потерями в живой силе и технике. Отсюда – та тщательность и настойчивость, с которыми советские военные разведчики, буквально по крупицам собирали любую мало-мальски значимую информацию и о польских органах правопорядка. Для удобства изложения почерпнутый из названных разведанных фактический материал разбит на тематические блоки-главы.[/i]
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯТрудно найти этому логическое объяснение, но структурная организация самого министерства внутренних дел Польши нашу военную разведку, похоже, не очень-то интересовала. По крайней мере, командованию и штабам своих войск наши разведчики предоставили в 1936 и 1937 годах лишь следующую донельзя куцую информацию: названное министерство осуществляет руководство государственной полицией, корпусом пограничной стражи (имел полицейскую организацию и охранял границу с Восточной Пруссией, Германией и Чехословакией) и корпусом пограничной охраны (имел военную организацию и выполнял задачи по охране границы с СССР, Латвией, Литвой и Румынией). При этом отдельно подчеркивалось, что МВД не подчинены военно-полицейские формирования в лице десяти жандармских дивизионов (по одному в каждом из корпусных военных округов Польши) и жандармские подразделения (роты, взвода и посты) дивизий, бригад и отдельных частей вооружённых сил, за исключением жандармских подразделений корпуса пограничной охраны.
Бросается в глаза и та однобокая политическая защоренность наших работавших против Польши Штирлицев (впрочем, могло ли быть по-другому в те, отмеченные жесточайшим сталинским террором, годы?!): начавшийся в начале 30-х годов процесс увеличения государственных расходов Польши на содержание полиции, вызванное, в первую очередь, процессом увеличения штатной численности полицейских служащих, истолковывается ими только и исключительно «ростом революционного движения в стране». Словно, помимо действительно имевших места массовых акций гражданского неповиновения со стороны наименее социально защищенных слоев польского общества, в Польше в тот период вообще не существовало каких-либо проблем с уличной и рецидивной преступностью...
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ РАСХОДЫ НА СОДЕРЖАНИЕ ПОЛИЦИИИтак, по сведениям, полученным нашей разведкой из конфиденциальных источников ещё в конце 1936 года, проект государственного бюджета Польши на 1937-1938 годы предусматривал увеличение расходов на полицию на 2,7 миллиона злотых, которые должны были, главным образом, пойти на содержание тысячи дополнительных штатных единиц. Всего министерству внутренних дел проектом бюджета предполагалось выделить 9 процентов от общих сумм государственных расходов (для сравнения: военному министерству - 40 процентов, министерству просвещения и вероисповедания - 16, на погашение государственного долга - 11, на прочие расходы - 24). Общая же сумма доходов Польши в 1936-1937 годах, по сведениям нашей разведки, составила 2221,0 млн злотых и равнялась общей сумме расходов.
Без дефицита был составлен и проект госбюджета на 1937-1938 годы: предполагалось получить доходов на сумму 2293,7 млн злотых при сумме предстоящих расходов в 2293,4 млн злотых (то есть польские власти не без оснований ожидали достичь превышения доходов над расходами на 300 млн злотых).
Отдельно отслеживались нашими военными разведчиками реальные (и при этом, по их компетентному мнению, огромные) расходы воеводских властей на содержание своей полиции. Так, в Разведсводке от 10 мая 1937 года (стр. 23) приводятся цифры расходов на ноябрь 1936 года, добытые Разведотделом КВО из официальных донесений ряда приграничных по отношению Советского Союза воеводских комендатур: Станиславское воеводство истратило на содержание и обеспечение всем необходимым своих полицейских служащих 319.122 злотых, Львовское - 724.645, Люблинское - 378.328, Тарнопольское - 213.300, Полесское - 5.306.761 злотых.
«Столь большая сумма расходов на полицию в Полесском воеводстве в ноябре мес., - делают логическое предположение наши разведчики, - объясняется, видимо, усилением полицейской службы (в июне-августе [1936 года] расходы за месяц составляли 289.000-300.000 злотых)».
СТРУКТУРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИЦИИВ отличие от центрального аппарата польского МВД, структурная организация центрального аппарата государственной полиции (он обозначен нашей разведкой как команда общей полиции с местом дислокации в Варшаве) в разведсводках выявлена и раскрыта вплоть до интендантских подразделений и особенно - в сводке, датированной 20 февралем 1937 года (стр. 19). Для удобства повествования воспользуемся лаконичным стилем наших разведчиков. Итак, команда общей полиции насчитывала четыре отдела, официально обозначаемые цифрами: 1-й - отдел учёта личного состава (или, говоря современным языком, отдел кадров); 2-й - отдел снабжения и вооружения; 3-й - отдел подготовки (очевидно, отдел, отвечающий за уровень профессиональной подготовки личного состава); 4-й - следственный отдел, имевший в своем составе некое (не уточняется какое, очевидно, следственное) управление численностью до 60 сотрудников.
Во главе государственной полиции стоял её комендант (эта должность в разведсводках ещё иногда именуется как генеральный инспектор полиции). В конце 1934 года на этот пост был назначен генерал бригады Кордин-Заморский, которого наши разведчики (стр. 20 Разведсводки от 10 мая 1937 года) не без доли явного уважения перед его новаторскими новациями характеризуют следующим образом: «Уделил, между прочим, очень большое внимание подбору близких и верных ему людей. На должность начальника штаба назначен капитан Козолупский, начальником 3 отдела - майор Данилькевич. В 1936 году генерал Заморский ездил специально в Германию для ознакомления с германским институтом полиции».
В непосредственном подчинении коменданта (генерального инспектора) полиции находился инспектор, который, судя по всему, выполнял роль заместителя. По вертикале на аппарат общей команды полиции замыкались 16 команд полиции воеводств: Варшавская, Лодзинская, Познанская, Поморская (г. Торунь), Виленская (г. Вильно, современный Вильнюс), Келецкая, Люблинская, Краковская, Новогрудская, Волынская (г. Луцк), Тарнопольская (г. Тарнополь, современный украинский Тернополь), Станиславская (г. Станислав, современный украинский Ивано-Франковск), Львовская, Белостокская, Полесская (г. Брест-на-Буге, современный белорусский Брест), Шленская (г. Катовице).
Аппараты воеводских команд имели структуру, аналогичную структуре центрального аппарата, но при трёх незначительных отличиях. Во-первых, насчитывали всего лишь около сорока управленцев. Во-вторых, штатные отделы именовались здесь рефератами. И, наконец, в-третьих, 4-й (следственный) отдел-реферат подчинялся напрямую только Варшаве.
Поскольку воеводства делились на повяты (уезды), то, разумеется, их главы в лице повятовых старост должны были располагать своими собственными полицейскими силами. Последние именовались командами (но чаще комендатурами) повятовой (уездной) полиции и состояли из трёх отделов - общего, снабжения и подчиненного только следственному реферату воеводского аппарата следственного отдела. Штат управленцев не был великим - всего 9 человек, трое из которых – следственные работники. Кроме этого, в каждом городе с населением свыше 10 тысяч человек обязательно имелся комиссариат полиции численностью в 30 полицейских служащих, а во всех других городах, а также в сёлах - полицейские постерунки. По данным нашей разведки, каждый городской постерунок насчитывал 12-15 полицейских служащих, а сельский - 7-8.
В отдельную главу повествования (страницы 21-23 Разведсводки от 10 мая 1937 года) выделено описание сформированных с целью усиления государственной полиции в апреле 1936 года отдельных резервных рот и эскадронов («личный состав которых специально подобран из наиболее надежных и проверенных людей») и специальных автотранспортных частей полиции. И если к маю 1937 года автотранспортные части, предназначавшиеся для повышения уровня моторизации полиции, были выявлены нашей разведкой не полностью (более-менее подробно было известно лишь о Варшавской), то о названных резервных подразделениях (7 ротах и 5 эскадронах общей численностью около 1400 человек) они знали предостаточно - от информации о местах (как постоянной, так и временной) дислокации до штатного расписания. Так, резервные роты «А», «B» и «C», сведенные в группу резерва, постоянно дислоцировались в Варшаве. Рота «D» - в селе Старе Гербы (17 км юго-западнее города Ченстохово). Рота «E» - в селе Новы Голенбин (35 км южнее города Познань). Рота «F» - во Львове. Рота «G» - в Кракове.
Эскадроны: № 1 и № 2 - в Варшаве; № 3 - во Львове; № 4 – в Луцке; № 5 - в Ковеле.
Типовое штатное расписание резервных рот. Офицеров – 2; подофицеров и рядовых, окончивших школу и являющихся командирами дружин или инструкторами, - 20; подофицеров-санитаров - 1; рядовых по подпискам (т.е. контрактовой службы) - 128; всего - 151 человек. (К июлю 1937 года, необходимо уточнить, наши военные разведчики выяснили, что штатное расписание резервных рот претерпело значительные изменения и теперь было составлено индивидуально под каждую роту. Например, роты «A», «B», «G» стали иметь не по два как раньше, а по три офицера, и т.д.)
Средства механизации, имеющиеся в ротах и делающие их высоко мобильными: грузовых (под перевозку личного состава) автомашин - 7; лошадей - 1; двуколок - 1.
Штатное расписание резервных эскадронов: офицеров - 2; старшин - 1; нижних чинов, окончивших школу, - 23; рядовых по подпискам - 79; подофицеров-санитаров - 1; подофицеров-ветеринаров - 2; всего - 108 человек.
В той же Разведсводке от 10 мая 1937 года (стр. 21) командование и штабы войсковых частей Киевского военного округа РККА информируются военной разведкой о том, что польский правительственный декрет, датированный началом 1936 года и также направленный на дальнейшее усиление государственной полиции, освободил последнюю от несения караульной службы, охраны железнодорожных составов, складов и тому подобных объектов и передал перечисленные функции специально сформированным для этого охранным частям (однако их подчинённость - вооружённым силам либо МВД? - почему-то не уточняется).
КОМПЛЕКТОВАНИЕ И ПОДГОТОВКА КАДРОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИЦИИКомплектовалась польская полиция по вольному найму, причём нередко, что неоднократно отмечалось нашей военной разведкой, вербовка осуществлялась в рядах вооружённых сил среди выслуживших срок действительной военной службы солдат и подофицеров. В частности, солдатами, уволенными в долгосрочный отпуск, были укомплектованы резервные роты и эскадроны.
Обязательными условиями приёма на службу для нижних чинов являлись: отсутствие у кандидата судимости, наличие у него крепкого здоровья и свидетельства об окончании не менее семи классов народного училища, а также, как это ни покажется странным, отсутствие семьи. Последнее требование, закрепленное, кстати, в законодательном порядке, аргументировалось тем, что «женатый полицейский мало уделяет внимание службе». Жениться разрешалось лишь после семи лет пребывания в рядах полиции. Правда, эта и другие строгости службы, скрашивались приличным денежным содержанием, а также пенсионной льготой: полицейскому, прослужившему в полиции не менее 27 лет и имевшему свидетельство врачебной комиссии о непригодности к дальнейшему несению службы, полагалась пенсия в размере его месячного оклада.
Вернемся, однако, к разговору о новичках. Всякий из них подписывал контракт сроком на шесть лет, после чего получал направление в одну из двух полицейских школ - города Сосновица (45 км северо-восточнее Люблина) или местечка Мосты Вк. (30 км севернее Львова), или же на специальные краткосрочные курсы. Срок обучения в школах поначалу равнялся шести месяцам. Однако в Разведсводке от 10 мая 1937 года (стр. 23) в отношении полицейской школы местечка Мосты Вк. даются следующие уточнения. Так, оказывается, к этому времени школа за счёт сокращения срока обучения до трёх месяцев значительно увеличила свою выпускную способность. Всего она насчитывала пять курсов - четыре для будущих специалистов следственных аппаратов и один - для общей полиции. На каждом курсе одновременно обучалось до 270 человек. Одновременно при названной школе действовали краткосрочные курсы по подготовке для полицейских кавалерийских эскадронов старшин и инструкторов конного дела, а также по подготовке шоферов и кинологов.
Курсы по подготовке шоферов для полиции, как выяснили наши военные разведчики, на 10 мая 1937 года работали и в городе Лодзь при дислоцированном здесь 10-м бронетанковом батальоне вооружённых сил.
Что касается офицерского состава, то их для полиции готовила специальная школа в Варшаве. В нее принимались не просто годные по своим морально-деловым качествам и уровню физической закалке лица, но, вдобавок, имеющие по запасу военный чин не ниже подпоручика (первый офицерский чин в армии), образование не ниже среднего и возраст не старше 35 лет. Срок обучения был установлен в два года. Правда, в конце мая 1937 года в связи с острой нехваткой офицерского состава были сделаны определённые поблажки для лиц подофицерского состава: для лучших из них при Варшавской школе были открыты шестимесячные офицерские курсы. При этом высшие полицейские чины, похоже, руководствовались опытом открытия месяцем раньше аналогичных курсов в городе Грудзиондз при учёбном центре жандармерии.
Офицеры же, пополнившие ряды полиции путем перевода из армии (а только в первые месяцы 1936 года наши военные разведчики насчитали таких свыше 70, из которых капитанов и ротмистров было тридцать три, а поручиков - свыше сорока), полицейские знания приобретали путём участия в трёхмесячных офицерских сборах при всё той же Варшавской школы, а также в ходе практических стажировок.
Бывшие армейские офицеры, как правило, получали назначения в управленческие аппараты на должности военных референтов или же на должности командного состава резервных рот и эскадронов. При зачислении в штаты полиции они (в зависимости от своей новой, полицейской, должности) переаттестовывались в чин полицейского комиссара или подкомиссара.
Как правило, обо всех известных ему назначениях армейских офицеров в полицию Разведотдел КВО немедленно информировал командование и штабы обслуживаемых частей. В частности, такие списки содержатся в Разведсводках от 20 сентября 1936 года (сс. 24-25) и от 20 февраля 1937 года (стр. 21).
Одновременно отслеживались и те полицейские служащие (как офицеры, так и нижние чины), которые были отмечены за свою служебную деятельность крестом Заслуги. При этом с особым и понятным пристрастием, что называется, брались на карандаш те из них, кого власти наградили именно, говоря языком Разведсводки от 10 мая 1937 года, «за подавление революционных выступлений».
Самое пристальное внимание было, конечно, уделено нашими военными разведчиками и укреплению партнёрских контактов между польской и немецкой полициями. Так, в сборнике «Разведывательная сводка № 9 1937 года» (стр. 32) зафиксированы факты посещения офицерами немецкой полиции своих польских коллег: «21.7.37 из Белостока во Львов приехал офицер немецкой полиции Кульнер, который 22.7 уже выехал в г. Станислав. Второй офицер – Шульц Рейнгартд 22.7 приехал из Варшавы в Лодзь. Офицеров сопровождали представители польской полиции».
СЛУЖЕБНАЯ ПОДГОТОВКА И ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬСпециальные знания и навыки нижними полицейскими чинами оттачивались на плановых занятиях, которые, например, в постерунках проводились комендантами повятовой полиции с частотой не реже одного раза в неделю. Вот как такие занятия, организуемые для личного состава полиции Львова, описываются в сборнике «Разведывательная сводка № 9 по данным на 20 декабря 1936 года» (стр. 20, цитата дается с сохранением стилистики оригинала): «Наряду с увеличением полиции проводится большая работа по повышению её подготовки. Весь личный полицейский состав проходит занятия по развертыванию с походной колонны повзводно и во взводе в две и одну шеренгу; по изготовке к стрельбе стоя, с колена и лёжа и по изучению приёмов, с помощью которых разгоняется собравшаяся толпа и др. В частности, на этих занятиях команда: «Разойдись, а то будет применено оружие!» - выполнялась всем взводом по условному знаку (цифра) офицера».
Чуть ниже приводится и одна из форм охраны общественного порядка во Львове: «В городе часто устраиваются также облавы. Во время облавы отдельные полицейские тщательно всматриваются в проходящую публику и всех, вызвавших подозрение, задерживают. В частности, к приезжим полицейские применяют такой способ: спрашивают, где такая-то улица (театр, кино и пр.). Все неудовлетворительно отвечающие на эти вопросы задерживаются».
Неоднократно фиксировались нашей военной разведкой и иные бескомпромиссные методы противодействия польской полиции - обыски, избиения, аресты и даже расстрелы. Вот цитата из Рразведсводки от 10 мая 1937 года (стр. 24): «В Волынском воеводстве, например, с целью вылавливания коммунистов и антигосударственно настроенных лиц специально снаряжаются полицейские патрули по дорогам и селам, делаются засады. При малейшем сопротивлении задерживаемых или при попытке их к бегству применяется огнестрельное оружие. По официальным донесениям воеводской комендатуры, в 1936 г. патрулями убито при подобных обстоятельствах 6 и ранено 7 человек».
Тут же отмечено, что полиция обладает обширным аппаратом негласных осведомителей, в роли которых в восточных воеводствах чаще всего выступают осадники, в связи с чем, уточняют военные разведчики, население произвело в Замостьском, Красноставском, Грубешувском и других уездах Люблинского воеводства ряд поджогов домов осадников.
Особенно нестабильной оперативная обстановка складывалась в восточных воеводствах, что подтолкнуло польские власти к необходимости сконцентрировать здесь мощные силы полиции. Так, наша разведка незамедлительно отметила факт создания в середине 1937 года во Львове некого специального координационного центра для руководства сосредоточенными в восточных воеводствах полицейскими силами. Было известен ей и руководитель штаба - прибывший из центрального аппарата некий надкомиссар Булинский.
Отслеживались и все выезды резервных рот и эскадронов для осуществления карательных акций, а также факты готовности использовать в подобных карательных целях армейские части, в частности, - против участников рабочих забастовок 1936 года во Львове дислоцированный в этом городе 14-й уланский полк 6-й отдельной кавалерийской бригады («Каждому солдату было выдано по 40 боевых патронов. Все офицеры были переодеты в солдатскую форму. Лошади стояли оседланными и пр. Солдатам и даже подофицерскому составу не только не разрешалось выходить за пределы военного городка, но и не разрешалось собираться группами. Полк для усмирения бастующих вызван не был, так как с бастующими справилась полиция» - Разведсводка от 20 февраля 1937 года, стр. 19.)
Теперь несколько слов о формах идеологической обработки личного состава полиции. Оказывается, что наряду с офицерским составом её осуществляла ведомственная газета государственной полиции «На постерунке» (т.е., в переводе на русский, «На страже»). Она издавалась в Варшаве с периодичностью четыре раза в неделю. Подписка на нее была открытой для любого, даже сугубо штатного, гражданина. Стоимость подписки в первой половине 1937 года на один месяц равнялась 1,2 злотых.
«На постерунке» обязан был выписывать каждый без исключения полицейский постерунок, при этом необходимая для оформления подписки сумма бралась из денег, вносимых в общую кассу в равном количестве всеми местными полицейскими служащими.
ВООРУЖЕНИЕ И ТЕХНИЧЕСКАЯ ОСНАЩЁННОСТЬ ПОЛИЦИИОсновным табельным оружием польского полицейского в середине-конце 1930-х годов была винтовка (у личного состава сельских постерунков системы Маузера, а городских - системы Бертье или Манлихера) и револьвер системы Леона Нагана польского производства. Подметила, к слову, наша военная разведка и такое отличие между сельским и городским полицейским: первый при несении службы обязан был никогда не расставаться с винтовкой, а вот второму она выдавалась лишь при возникновении каких-либо экстремальных ситуаций.
На каждую винтовку полагалось по 80 патронов (но при этом 60 из них хранились как боезапас в постерунке под замком), а на револьвер - 25 патронов. Создавался в постерунках и запас винтовок - из 10-15 штук. На складах же повятовых комендатур в качестве мобилизационных запасов помимо винтовок и револьверов хранились и пулемёты, что, понятно, не могло не вызывать определенного беспокойства у нашего командования.
Не осталась без внимания у Разведотдела КВО и распоряжение польского МВД, на основании которого в 1937 году всем лесникам и лесным сторожам было разрешено беспрепятственно (достаточно было лишь иметь на руках соответствующую справку от владельца леса) носить оружие, причём оружие как гражданского, так и военного образца (стр. 25 Разведсводки от 10 мая 1937 года). Дело в том, что лесники и лесные сторожа всегда рассматривались советской стороной как внештатные, по долгу своей службы, сотрудники полиции. Однако куда большую озабоченность за успех предстоящей (в обозримом будущем) операции по военному вторжению в Польшу вызывал у советского командования факт наличия у польской полиции большого парка грузовых автомобилей, мощной современной коротковолновой радиосвязи и, по не уточненным на 1937 год данным, даже собственных бронетанковых частей. Впрочем, все по порядку.
Процесс резкое увеличения численности автопарка был отмечен нашей разведкой ещё в начале 1936 года. Автомашины и мотоциклы в первую очередь закупались польским МВД для автотранспортных частей полиции и ее резервных рот и эскадронов. При этом польские власти, судя по всему, не делали из данного факта особой тайны. Так, 24 полицейские машины (по 24 человека личного состава в каждой) были продемонстрированы 27 июня 1937 года на военном параде, устроенном на Мокотовском поле в честь посещения Польши румынским королём. Полицейская автоколонна, двигаясь за автоколонной польского Красного Креста, замыкала тогда парадные шеренги школы подхорунжих, пехотной и кавалерийской дивизий.
Активная работа велась нашей военной разведкой и по выявлению приёмо-передающих полицейских радиостанций. На 1 июля 1937 года их ею было зафиксировано и поставлено на контроль 16, в частности, 9 - при уездных комендатурах и одна (малой мощности) - при школе полиции местечка Мосты Вк. Кроме того, было установлено, что «полиция располагает большой сетью приёмных р/станций, имеющихся в уездных комендатурах, ведущей приём радиотелефонной передачи р/станций в своих воеводствах. Такими приёмными р/станциями снабжены все уездные комендатуры Львовского, Тарнопольского, Станиславского, Люблинского и др. воеводств. В г. Луцк, в частности, производится замена приемо-передающей р/станции, по-видимому, на более мощную, а во всех уездных комендатурах воеводства устанавливаются приемные р/станции.» (стр. 33 сборника «Разведывательная сводка № 8 1937 года»).
Гораздо меньше Разведотдел КВО знал о полицейских бронесилах. Вся информация о них была косвенного характера. Вот типичный пример: «Во время столкновения полиции с крестьянами в Конинском уезде (Лодзинское воеводство) были применены автобронемашины и танкетки. Этот факт дает возможность предполагать, что в составе полиции имеются и автобронетанковые части» (стр. 24 Разведсводки от 10 мая 1937 года)...
Автор
Тема: 1930-е годы: силовые структуры панской Польши глазами советской военной разведки (Прочитано 7559 раз)