Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда
Войти

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.
ДРУГАЯ СУДЬБА. ШТАЛАГ XD (310)

Старшина 2 статьи срочной службы Брызгалов Алексей Федорович, родился 1 января 1921 г. В карте пленного им указано место рождения с. Раменское, а в карточке, заполненной на него в 1948г. – д. Гжель. Не богатырь, рост 166, светловолосый. До призыва был плотником. Ближайшая родственница - Брызгалова Прасковья, проживала по адресу: г. Раменское, ул. Народное имение, 12.
По официальным сведениям он погиб 26 июля 1941 г. Учитывая то, что он подводник, можно было бы предположить, что погиб он в море и место его гибели неизвестно. Но это не так. Он умер в плену. 
На флот Алексей Брызгалов был призван в 1939 г. Служил торпедистом на подводной лодке «М-80» класса «Малютка», которая 22 июля 1936 года вошла в состав Краснознаменного Балтийского флота. Начало советско-финляндской войны лодка встретила в Таллине. В середине декабря 1939 года и начале января 1940 г. она выходила на позицию для патрулирования и разведки шхерного фарватера. Утром 8 января была обстреляна финской береговой батареей, но, к счастью, попаданий удалось избежать. На этом «финская компания» для нее закончилась. Весь военный путь ПЛ «М-80» ограничился двумя этими боевыми выходами.
22 июня 1941 года «М-80» встретила в составе 4-го дивизиона 1-й бригады ПЛ в Либаве (сейчас Лиепая, Латвия).
До 1945 г., когда появился Калининград, Либава была единственной военно-морской базой России, а затем СССР на побережье Балтийского моря за пределами Финского и Рижского заливов.
Когда Латвия в 1940 г. стала советской, Либаву начали развивать как военно-морскую базу. Она единственная из новых баз имела наиболее современное судоремонтное предприятие – завод «Тосмаре» и сухие доки. На начало войны в ремонте на этом заводе стояли эсминец «Ленин» и шесть подводных лодок, в т.ч. «М-80». Таким образом экипаж лодки в боевых действиях на море участвовать не мог и начал войну как экипаж сухопутный.
Уже к 12 часам 22 июня немцы были в 40 км к югу от Либавы, а 24 июня ее гарнизон оказался отрезанным от своих войск, но продолжал героически защищать город и базу. Из состава гарнизона были сформированы отряды моряков, которые приняли участие в боях. 24 июня они несколько раз контратаковали противника. Не исключаю, что именно моряки Либавы первыми в той войне показали немцам что такое «черные бушлаты» на суше.
Поначалу экипаж «М-80» находился на лодке, т.к. ремонтируемые корабли не имели хода и выйти в море не могли. По одной из версий 23 июня, по другой в ночь на 25 июня эсминец и лодки были подорваны. Впоследствии, якобы за самовольный подрыв, капитан-лейтенанта Афанасьева Ю.М., командира эсминца «Ленин» расстреляли, обвинив в паникерстве. По мнению современных историков он выполнил приказ, но ответил за чужие грехи и неразбериху. Хотя мнения о его судьбе расходятся.
Таким образом 23-25 июля подводники, в т.ч. и Брызгалов, влились в ряды защитников Либавы и стали морской пехотой. Очевидно, что Либава была обречена, но несогласованность действий руководства армии и флота усугубили ситуацию. К исходу 24 июня командование базы получило телеграмму за подписью наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова: «Либаву не сдавать». Т.е. в наркомате флота были убеждены, что обороной Либавы командуют именно они. Штаб фронта, которому подчинялась 67 дивизия, защищавшая город, считал иначе. 25 июня Ставка ГК приняла решение о создании обороны на рубеже реки Даугава. Этим приказом признавалась потеря Либавы и ее защитники не могли больше рассчитывать на помощь извне. С 23 по 26 июня командир Либавской военно-морской базы получил от командования флота три взаимоисключающих приказа: 23 июня – в случае отхода Красной Армии – отходить; 25 июня – Либавы не сдавать; 26 июня – немедленно отходить.
Вечером 26 июня командиры 67-й дивизии и Либавской базы приняли решение на совместный отход на Виндаву (сейчас Вентспилс, Латвия) и 27 июня в 3.00 начался прорыв. В группе прорыва были собраны отступившие в Либаву пограничники, части 67 дивизии, моряки затопленных кораблей и береговых служб базы.
Можно утверждать, что в этом прорыве участвовал и подводник Брызгалов. Он не погиб, а 6 июля был взят в плен у г. Кулдига, это на половине пути к Виндаве – цели прорыва. Тактику расчленить, рассеять, уничтожить по отношению к выходящим из окружения частям немцы применяли повсеместно. Видимо так произошло и с прорывающимися из Любавы. Одиночек и разрозненные небольшие группы наших солдат немцы вылавливали в окрестностях Кулдиги с 30 июня по 12 июля 41-го. Таков результат анализа 37 лагерных карт плененных у Калдиги. Из них 6 – это моряки Либавской базы, в т.ч. Брызгалов. Основная же часть группы прорыва вышла к своим. Нашему земляку не повезло.
 Его следы отыскались в стационарном лагере для военнопленных шталаг XD (Витцендорф, Германия) под лагерный номером 27530. На его карте пленного нет даты поступления в лагерь, но время поступления пленного под ближайшим найденным номером 27541 указано: 30 июля. Значит Брызгалов поступил в лагерь в конце июля 41-го года.
Каждый раз, рассказывая о немецких лагерях приходится повторять: «не был исключением и…». В отличие от нынешних фильмов ужасов нечеловеческие условия лагерей были обыденной, ежеминутной реальностью. Не был исключением и шталаг XD. История некоторых лагерей будто написана под копирку. Мы готовили материал о шталаге XID Эрбке, его история копия истории шталага XD.
Лагерь шталаг XD в 1941-45 гг располагался на северо-восточной окраине местечка Витцендорф (Wietzendorf). Это западная часть севера Германии, в войну X военный округ рейха, Гамбург. Римские цифры от I до XXI в нумерации лагерей говорили о военных округах, на территории которых они располагались.
Первых военнопленных в лагерь привезли в июле 41-го. Помещений для размещения пленных не было, они сами, кто как мог, рыли землянки и норы, в которых и жили. Впоследствии стали строиться бараки. Однако ужасающая антисанитария, холод и голод привела к тому, что в октябре 41г. началась эпидемия сыпного тифа. По утверждению известного историка Кристиана Штрайта «…в лагере Витцендорф в день умирало 300-400 человек, весной 1942 г. лагерь почти весь вымер....».
Алексей Брызгалов умер 11 декадря 1941 г. и захоронен на русском кладбище Витцендорфа. Всего там похоронено около 16000 погибших.
Лучше всяких слов о шталаге XD расскажут приведенные фотографии из немецких архивов.
В 1945 г. недалеко от Винтцендорфа на кладбище советских военнопленных был установлен мемориальный памятник. Сейчас есть маленький, но ухоженный музей, в котором имеется макет концлагеря.
Следует сказать, что напыщенность и помпезность кладбищам в Германии вообще не свойственна. О бывшем концлагере Витцендорф напоминает только камень. И ухоженность.
Грустное сравнение с недостроенным помпезным мемориалом в Порхове под Псковом, например, где пасут коров и моют машины. И до сих пор не могут с уверенностью сказать, жертвам какого же лагеря, 100 или 110 его строили. А там похоронено 85000 человек. Вовсе не величиной памятника измеряется память. Жаль, что не всегда это про нас.
Алексей Брызгалов умер защищая Отечество, плен сделал эту смерть долгой и мучительной.
В шталаге XD его судьбу разделили наши земляки:
Тютин Михаил Исаевич, д. Аргуново, солдат, в Книге памяти «пропал без вести», умер в плену 31.12.41.
Милехин Виктор Михайлович, д. Лысцево, солдат, в Книге памяти «пропал без вести», умер в плену 13.02.42.
Сенин Иван Александрович, г. Бронницы, солдат, в Книге памяти нет, умер в плену 31.12.41.
Гнетов Александр Иванович, п. Быково, солдат, в Книге памяти нет, умер в плену 3.12.41.
Коршунов Евгений Дмитриевич, п. Красный Октябрь, солдат, в Книге памяти нет, умер в плену в декабре 41-го, точная дата неизвестна.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.
МАСЮКОВЩИНА. ОБРЕЧЕННЫЕ НА СМЕРТЬ.

Так уж получается, что часто следы пропавших без вести солдат обнаруживаются среди умерших в плену. Это и не удивительно. Большинство из них попали в плен в первые месяцы войны. Окружение, неразбериха. Кто мог рассказать об оставшемся в окружении или раненом на поле боя солдате? Только те, кто были рядом, но и они, как правило, разделяли его судьбу. Либо такая же безвестная смерть, либо плен. И это было началом смерти. Для кого-то в течение часов, для кого-то дней, месяцев, лет. Мучительной смерти. Искупающей все грехи, если они и были. Здесь речь не о предателях, а руки поднявших от отчаяния, бессилия и безысходности.
Взятые в плен в одиночку или небольшими группами конвоировались в полковые (если были) и дивизионные сборные пункты. Держали наших солдат в любых подсобных помещениях, подвалах, сараях, конюшнях. В них размещали от десятков до сотен человек. Иногда до нескольких тысяч. Попавшие в плен, особенно в первые месяцы войны, были подавлены и растеряны. Охрана была минимальной. Бежать? Но куда?
Далее пленных собирали в колонны, которые направлялись на корпусные и армейские сборные пункты, где собиралось до нескольких десятков тысяч пленных. И это превращалось в ад.
Не стану цитировать безымянные источники. Вот выдержки из двухтомного исследования известного историка Арона Ильича Шнеера «Плен» (Израиль, 2003), посвященного трагедии советских военнопленных 1941—1945.
Взятых в районе Могилева в июле 1941 г. около 50 тыс. советских военнопленных просто согнали на берег Днепра. Охраняли их усиленные патрули и стоявшие через каждые 15–20 м пулеметы. Пленные были предоставлены сами себе, никакой медицинской помощи, никакого питания в течение недели (съели всю траву, жарили лягушек), люди теряли от голода сознание, зрение. Только на восьмой день началось формирование этапов в лагеря военнопленных.
Посмотрите на фото такого сборного пункта. Это не вымысел. Это правда.

Из армейских сборных пунктов военнопленных отправляли во фронтовые дулаги – пересыльные лагеря, а затем в шталаги – стационарные лагеря для военнопленных на оккупированной территории СССР, Польши и Германии.
Дорогу в лагерь или пересылку из одного лагеря в другой называли «дорогой смерти». Колонны военнопленных преодолевали этапы протяженностью от 200 до 500 км, проходя по 25 – 40 км в день. Ослабевших, падающих пристреливали конвоиры. Они называли эти расстрелы «выстрелами облегчения».
Одно из самых массовых убийств советских военнопленных во время этапа произошло 17–18 октября 1941 г. на участке дороги Ярцево – Смоленск. Немецкие конвоиры без всякого повода расстреливали, сжигали военнопленных, загоняя их в стоявшие у дороги разбитые советские танки, которые поливались горючим. Пытавшихся выскочить из горящих танков тут же добивали выстрелом в голову. Ряды и фланги колонны «равнялись» автоматными и пулеметными очередями. Немецкие танки давили их гусеницами. На повороте с автомагистрали Москва – Минск на Смоленск скопилось несколько больших колонн пленных, по которым немцы открыли огонь из винтовок и автоматов. Когда уцелевшие двинулись по шоссе на Смоленск, то «идти по нему 12 км было невозможно, не спотыкаясь на каждом шагу о трупы. Немцы, якобы, не могли справиться с таким количеством пленных и чтобы с ними не возиться, получили инструкцию перебить часть пленных…».
Положение военнопленных, которых транспортировали по железной дороге, было ничуть не лучше. Железнодорожный обходчик С.Ю.Орбидан в 1944 г. рассказал советским следственным органам, что в начале июля 1941 г. на разъезд «214 километр» (Даугавпилс, Латвия) прибыл первый эшелон с советскими военнопленными. Второй эшелон прибыл в середине июля. Вагоны были закрыты наглухо. Когда открыли вагоны, военнопленные жадно глотали воздух открытыми ртами. Многие, выйдя из вагонов, падали от истощения. Тех, кто не мог идти, немцы расстреливали тут же у будки обходчика. Из каждого эшелона «выбрасывали по 400–500 трупов. Пленные рассказывали, что они по 6–8 суток не получали в дороге ни пищи, ни воды» .
Другой очевидец Н.А.Антонов вспоминал: «В 1941 г., примерно в ноябре-декабре, на станцию Даугавпилс–1 прибыл эшелон в составе 45–50 вагонов с советскими военнопленными. Все вагоны были наглухо закрыты. Эшелон простоял на станции более суток. Немец, проходя вдоль эшелона, постукивал палкой по вагонам. Если из вагона раздавались голоса и шум, немец следовал дальше, если из вагона никто не отвечал, и была тишина, он открывал дверь. Я лично убедился, что во всем вагоне не осталось ни одного в живых. Немец закрывал вагон и шел дальше. Несколько вагонов из этого эшелона были заполнены замерзшими и умершими от голода».
Таких свидетельств много. Очень много.
Даже руководитель Абвера адмирал Канарис, возражал против такого обращения с пленными, утверждая, что в результате «воля к сопротивлению Красной Армии будет чрезвычайно усиливаться», на что начальник штаба верховного главнокомандования Вермахта Кейтель ответил: «…Здесь речь идет об уничтожении целого мировоззрения, поэтому я одобряю эти мероприятия и покрываю их».
Наши земляки, пройдя эти мытарства до шталага 352 дошли. А сколько не дошли и их судьба так и не будет установлена никогда?!
О шталаге 352 не так много сведений. Известно, что размещался он под Минском у деревни Масюковщина в бывшем военном городке кавалерийского полка Красной Армии. На небольшой территории городка в деревянных бараках и бывших конюшнях содержались десятки тысяч военнопленных. Что можно сказать о их существовании? Можно говорить холод, голод, болезни, но это только слова. Сознание отказывается принимать то, что происходило в реальности с реальными людьми, в т.ч. раменчанами, которых кто-то провожал, кто-то ждал, чьи внуки и правнуки и сейчас живут на раменской земле, куда немцев так и не пустили. Им нужно знать какой ценой их предки заплатили за Победу.
Вернемся к архивным документам. Докладная записка министериального советника Дорша рейхслейтеру Розенбергу о лагере военнопленных гор. Минске от 10 июля 1941 г. «В лагере военнопленных в Минске, …находится приблизительно 100 тысяч военнопленных и 40 тысяч гражданских заключенных.
Заключенные ютятся на такой ограниченной территории, что едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные потребности там, где стоят.
Этот лагерь охраняется командой кадровых солдат по количеству составляющих роту. Такая недостаточная охрана лагеря возможна только при условии применения самой жестокой силы.
Военнопленным, проблема питания которых с трудом разрешена, живущим по 6-7 дней без пищи, известно только одно стремление, вызванное зверским голодом, - достать что-либо съедобное.
Гражданские заключенные в возрасте от 15 до 50 лет … питаются, поскольку они из Минска, благодаря своим родственникам. … Ночью голодные пленные нападают на тех, кому приносят передачу, чтобы силой добыть себе кусок хлеба.
Единственным доступным средством недостаточной охраны, день и ночь стоящей на посту, является огнестрельное оружие, которое она беспощадно применяет».
Документы на пленных практически не сохранились. Случайно была обнаружена часть книг лагерного лазарета. То, что найдено по раменчанам приводим без щадящих сокращений.
Лапунов Владимир (отчество неизвестно), 29 лет, г. Раменское, умер 9.02.42 –  истощение.
Быков Василий Владимирович, 32 года, д. Софино, умер 28.01.42 – обморожение обеих стоп, дистрофия.
Вдовин Александр Михайлович, 26 лет, г. Раменское, умер 21-22.04.42 – обморожение пальцев обеих ног, дистрофия.
Заренков Николай Николаевич, 27 лет, д. Метлино, умер 13.05.42 – дистрофия.
Лопатников Виктор Митрофанович, 19 лет, д. Малышево, умер 13.05.42 – дистрофия.
Прусов Александр Сергеевич, 24 года, ст. Ильинская, умер 15.01.42 – сыпной тиф.
Смирнов Николай Михайлович, 37 лет, г. Раменское, умер 9.02.42 – понос 6-7 раз в сутки с примесью крови, отек ног и лица, истощение.
Сосенкин Петр Иванович, 28 лет, д. Карпово, умер 22.02.42 – дистрофия, энтероколит (одновременное воспаление тонкой и толстой кишок).
Тулецков Петр (отчество неизвестно), 44 года, с. Прудки, умер 1.02.43 – гастрит.
Хохлов Дмитрий Максимович, 43 года, г. Раменское, умер 15.05.42 – дистрофия.
Юсупов Минигазиз Юсупович, 39 лет, д. Новое Село, умер 28.04.42 – истощение.
Они ушли защитить Отечество и приняли мученическую смерть за нас.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.

1191 СТРЕЛКОВЫЙ ПОЛК. ОДНОПОЛЧАНЕ

Бобков Михаил Федорович 1912 г.р., младший лейтенант, командир взвода 1191 стрелкового полка 358 стрелковой дивизии.
В Советской Армии с 1941 г. Был ранен 7.02.42 г.
Домашний адрес: Московская обл., г. Раменское, ул. Красноармейская, д. 12. Жена Фролова Александра Николаевна.
Командир полка представлял его к награждению орденом Красного Знамени, в штабе дивизии изменили на орден Красной Звезды. Это была его первая награда.
Текст представления: «Волевой командир взвода. При взятии Ходулино по глубокому снегу, лесом пробрался в тыл к противнику, уничтожая бегущего противника. Умелым руководством сохранил взвод под Кнутово. При захвате сев. окраины Демидов первый с ротой ворвался в дома и лично сам уничтожил 17 фашистов, несмотря на свое ранение».
Приказом командующего войсками Калининского фронта №0279 от 18.08.42 награжден орденом Красной Звезды.
И снова приходится продолжать фразой «к сожалению». К сожалению, лейтенант Бобков, пройдя практически всю войну, погиб в самом ее конце - 18 апреля 1945г. К сожалению, в Книге памяти Московской области неверно указано место его гибели и захоронения – г. Гурьевск Калининградской области.
56 гвардейская танковая бригада, в которой в конце войны служил командир роты автоматчиков лейтенант Бобков, входила в состав 7 гвардейского танкового корпуса и в апреле 1945 воевала под Берлином в районе р.Шпрее, г.Котбус.
Вот как эти бои описаны в книге Д. Шеина «Танки ведет Рыбалко»: «… невзирая на все приложенные усилия, к утру 18 апреля выйти на западный берег Шпрее не удалось. Лишь к 13 часам передовая бригада 7-го гвардейского танкового корпуса вышла к реке и вброд форсировала ее. Вслед за передовой бригадой через обнаруженный брод переправились остальные бригады 7-го гвардейского танкового корпуса… Слабое место обороны противника определилось в ходе боя. Когда это место было нащупано, в образовавшийся коридор была повернута вся армия. Между тем противник отводил свои потрепанные части в основном в район Котбус и Шпремберг, где, усилившись местными гарнизонными командами и отрядами фольксштурма, занял оборону».
Недалеко от г. Котбус и находится п. Нойхаузен, где погиб лейтенант Бойков.
Сейчас в Нойхаузене (р-н Котбус, земля Бранденбург, ФРГ) на местном кладбище есть отдельная братская могила, где похоронены 6 советских воинов. Фамилий на захоронении нет. На могильном камне из красного полированного гранита надпись на немецком языке: «ПОКОЙ И ЧЕСТЬ ГЕРОЯМ СОВЕТСКОЙ АРМИИ. Апрель 1945г.».

Есть еще захоронение Нойхаузен, район Мариенберг, земля Саксония, но в нем похоронены расстрелянные военнопленные концлагеря Бухенвальд.
Ошибка в Книге памяти связана с тем, что еще один Нойхаузен был под Кенигсбергом, но взят он был 192-й стрелковой дивизией в начале 1945г. и в 1946г. действительно был переименован в Гурьевск.
И все-таки связь с Калининградской областью есть. 1191 стрелковый полк, в котором в 42-м служил Бобков и командир которого представлял его к награде, в 45-м воевал именно под Кенигсбергом. И там погиб еще один наш земляк, однополчанин Бобкова.
Монахов Константин Иванович, 1921 г.р., сержант-разведчик 1191 стрелкового полка 358 стрелковой дивизии. Призван Раменским РВК в 1939 г. Дома сержанта ждала мать, Монахова Александра Ивановна. Жили они в с. Быково, ул. Колхозная, 35. Может и сейчас там живут его родные.
Погиб сержант 23 февраля 1945г. и был похоронен «Восточная Пруссия, район Кенигсберг, 400 метров севернее господского двора Шикенхефер, на возвышенности могила 32», так указано в донесении. В послевоенные годы захоронение было перенесено в п. Черепаново Светловского городского округа Калининградской области, это порядка 10 км. от Шикенхефера.
Менее 3-х месяцев не дожил Монахов до Победы. До последнего дня не победным маршем двигались наши войска на запад, а преодолевая жесточайшее сопротивление немцев. Так было и под уже отрезанном от основных сил Кенигсбергом. 19 февраля, немцы внезапно ударили со стороны Земландского полуострова и окружённого Кёнигсберга.
На рассвете после мощной и длительной артподготовки две пехотные дивизии атаковали наши позиции. Вражеским огнем были выведены из строя часть наблюдательных и командных пунктов, нарушена проводная связь. Тем самым было нарушено и управление войсками. Наши части, лишившись артиллерийской поддержки, не имея возможности эффективно противодействовать танковым атакам, вынуждены были отходить с боями на север.
Один из ветеранов 358 дивизии А Сметанин так вспоминал те бои и в частности день, когда погиб сержант Монахов. «Это было 23 февраля 1945 года — день легко запоминающийся — вблизи станции Адлих-Повайен (ныне станция Шиповка и п. Черепаново) гитлеровцы, пытаясь деблокировать окруженный гарнизон…, нанесли сильный удар пехотой и танками из района Пиллау (ныне г. Балтийск)… Удар своим острием пришелся как раз по нашей, сильно обескровленной в предыдущих боях дивизии».
В ходе ожесточённых кровопролитных боёв немцам удалось потеснить наши войска и разблокировать гарнизон Кёнигсберга. Многие населённые пункты, занятые до этого, пришлось оставить, в том числе Зеераппен, недалеко от которого и принял последний бой Константин Монахов. А Кенигсберг был взят 9 апреля.

В этом же 1191 полку служили и в разное время сложили головы наши земляки:
Власов Григорий Петрович, 1913 г.р., мл. лейтенант, командир стрелкового взвода, убит в бою 2.02.42г. под г.Демидов, Смоленской обл. Жена, Власова Екатерина Матвеевна, жила в п. Быково.
Коньков Дмитрий Ильич, 1902 г.р., мл. лейтенант, командир стрелковой роты, убит в бою 2.02.42г. под г.Демидов, Смоленской обл. Жена, Анастасия Алексеевна, жила в п. Стаханова, ст. Отдых, ул. Серова, д.5.
Кидровский (Кидовский) Иван Федорович, 1902 г.р., красноармеец, стрелок, убит в бою 2.02.42г. под г.Крюки Смоленской обл. Жена, Кидровская (Кидовская) М.Ф., жила: ст. Быково, казарма 1.
Войнов Петр Яковлевич, 1912 г.р., мл. лейтенант, командир стрелковой роты, убит в бою 3.02.42г. под г.Демидов, Смоленской обл. Жена, Петрова Александра Ивановна, жила в п. Стаханова, ст. Отдых, ул. Чкалова, д.21, кв.9.
Мухин Михаил Федорович, 1908 г.р., красноармеец, автоматчик, убит в бою 31.07.42г. у д. Кривка Велижского р-на Смоленской обл. Жена, Мухина Мария Ивановна. Жила: ст. Отдых, п. Красный Бор, 63.
Кудряшов Дмитрий Николаевич, 1914 г.р., ст. сержант, пом. ком. взвода, убит в бою 1.06.43г. у д. Хмели Велижского р-на Смоленской обл. Жена, Кудряшова М.Н. Жила: ст. Удельная.
В армии, а тем более на войне, земляк - это как часть дома. Скорее всего они знали друг друга. И погибали вместе. Ценой жизни они защитили Отечество и достойны нашей памяти. Были бы достойны мы.

Сержант Монахов выжил! По сообщению жительницы с. Быково он вернулся с войны. Местонахождение родственников ей неизвестно.

[призрак]

Здравствуйте! Мой дед, командир взвода 45-мм батареи 53 гв. кп 15 гв. кд 7 гв. кк гвардии младший лейтенант Яков Яковлевич Степанов, умер от ран 15 декабря 1943 года на белорусской земле, возможно, он похоронен в Гомельской области. Из Наградных листов следует, что он геройски воевал за населённые пункты Колыбань, Злодеевку и Вильямово со 2 по 5 октября 1943 года и за населённые пункты Дубровка, Бабичи, Тишковка, Василевичи с 10 по 25 ноября 1943 года. Степанов Яков Яковлевич родился в 1917 (в некоторых документах – якобы в 1924) году в селе Мошок Владимирской области, затем семья от раскулачивания скрылась в Московской области в селе Раменье (впоследствии г. Раменское). На фронт был призван летом 1941 года Раменским РВК Московской области в звании «младший лейтенант». Из Наградного листа понятно, что со 2 по 5 октября 1943 года как командир взвода 45-мм батареи 53-го гвардейского кавалерийского полка 15-й гвардейской кавалерийской дивизии 7-го гвардейского кавалерийского корпуса участвовал в боях за населённые пункты Колыбань, Злодеевку, Вильямово, за что, собственно, и был представлен к ордену Отечественной войны 2-й степени. Следующий Наградной лист составлен командиром полка (в/ч «Полевая почта № 22118») гвардии подполковником Сысоевым 7 декабря 1943 года: дед был представлен к ордену Отечественной войны 1-й степени за мужество и отвагу, проявленные в боях за населенные пункты Дубровка (Дуброва?), Бабичи, Тишковка, Василевичи с 10 по 25 ноября 1943 г. В этом же Наградном листе карандашом приписано: «15 декабря 1943 г. погиб смертью храбрых». А далее: «Достоин награждения посмертно орденом Отечественной войны 1-й степени. Командир 15-й гв. кав. дивизии гв. полковник С. Покровский. 12 декабря 1943 г.». Но наградили Я.Я. Степанова орденом Отечественной войны 2-й степени (приказ № 036 от 31 декабря 1943 года).
Согласно Книги Памяти Московской области, офицер Я.Я. Степанов погиб в бою 15 декабря 1943 года и был похоронен в деревне Прудище Речицкого района Гомельской области Белоруссии. Деревня Прудище относится к Короватичскому сельскому Совету депутатов Речицкого р-на Гомельской обл. В Книге Памяти этого сельсовета данных о Я.Я. Степанове нет.
А теперь о том, почему я написала, что дед умер от ранения (возможно, в госпитале). В нашей семье есть воспоминания старшего поколения о письме с фронта от однополчан Степанова о его гибели. В письме говорилось, что дед был ранен в живот шальной пулей между боями и если бы это случилось не на привале во время еды, то его ещё можно было бы спасти. Вот я и предположила, что его отправили в госпиталь (ведь пытались же спасти). Письмо не сохранилось, да и воспоминания, может быть, подводят... С уважением, Степанов Владимир Яковлевич.

[рамспас]

ПамСпас поиск. Возвращение

БОЕЦ ЗАГРАДОТРЯДА. УБИТ В БОЮ

Старший сержант Васин Василий Иванович, 1907 г.р., санинструктор заградотряда 415 стрелковой дивизии. Призван Раменским РВК в 1941. Числится пропавшим без вести осенью 42-го. Жена, Васина Мария Ивановна, жила в д. Меткомелино. Убит Васин 5.12.42.
Не хочу, чтобы память о погибшем воине ассоциировалась со сложившемся у многих стереотипом, что заградотряд - это сидящие в тылу с пулеметами бойцы, которые только и делали, что расстреливали своих отступающих солдат. Поэтому стоит посмотреть, чем же на самом деле были эти заградительные отряды, батальоны. После войны о них было принято молчать, что порождало мифы и далекие от истины утверждения, а сейчас на основании этих мифов некоторые псевдоисторики пытаются нас убедить, что Советская Армия выиграла войну только благодаря заградотрядам с пулеметами. Поддерживают этот миф и некоторые деятели искусств, заменяя историческую достоверность художественным вымыслом.
Так как же было? Задачи заградотрядов определены приказом об их формировании 27 июня 1941 года, т.е. на пятый день войны. Предписывалось организовывать подвижные контрольно-заградительные отряды, которые должны были задерживать дезертиров и подозрительных элементов у линии фронта. Они получили право предварительного расследования для последующей передачи задержанных судебным органам.
В июле 1941 года, после объединения НКВД и НКГБ, в войсках были образованы особые отделы, подчиненные НКВД. Особые отделы получили право ареста дезертиров и в случае необходимости их расстрела. Они должны были бороться со шпионами, предателями, дезертирами, диверсантами, с паникёрами и трусами. Приказом НКВД №00941 от 19 июля 1941 года при особых отделах дивизий и корпусов были созданы отдельные стрелковые взводы, а при особых отделах армий – роты, при фронтах – батальоны, которые комплектовались солдатами войск НКВД.
Эти подразделения и стали так называемыми «заградительными отрядами». Они имели право организовывать службу заграждения, чтобы исключить бегство дезертиров, тщательно проверять документы всех военнослужащих, дезертиров арестовывать, проводить следствие (в течение 12 часов) и передавать дело в военный трибунал. Отставших и заблудившихся направляли в их части. В исключительных случаях, для немедленного восстановления порядка на фронте, начальник особого отдела получал право расстрела дезертиров.
Кроме того, заградительные отряды должны были выявлять и уничтожать агентуру противника. Боролись они и с мелкими бандами, нападавшими на дорогах на отдельных военнослужащих и мелкие подразделения.
Подчеркиваю, это заградотряды при особых отделах НКВД.
К началу сентября 1941 года обстановка на фронте резко осложнилась и по просьбе командующего Брянским фронтом генерала А. И. Ерёменко Ставка разрешила создать заградотряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые. Через неделю эту практику распространили на все фронты. Численность отрядов составляла один батальон на дивизию, по роте на полк. Они подчинялись командиру дивизии, имели автотранспорт и боевую технику. Их задачей было оказание помощи командирам в поддержании дисциплины и порядка в частях, для чего имели право применять оружие, чтобы остановить бегство и ликвидировать инициаторов паники.
То есть, в отличие от заградотрядов при особых отделах НКВД, армейские отряды создавались для того, чтобы не допустить самовольного бегства частей. Они были крупнее (батальон на дивизию, а не взвод), комплектовали их из красноармейцев, а не бойцов НКВД. Они имели право расстреливать не бегущих, а инициаторов паники и бегства.
Паника на войне – это поражение. Самовольное оставление своего рубежа обороны дает противнику возможность через образовавшуюся брешь обойти стойко дерущиеся части и разгромить их с тыла. Или окружить. Последствия панического бегства могут быть самыми трагическими и привести к огромным неоправданным жертвам. Поэтому паникеры или организаторы паники не меньший враг, чем тот, который дерется в открытом бою. Их ликвидация оправдана. Не стоит огульно записывать всех бойцов заградотрядов в убийц невинных солдат. Это был их долг, а паникеры и дезертиры не невинные жертвы.
Говорить и о поголовных расстрелах неправда. Да, необученные, необстрелянные бойцы, оказавшись в ситуации, когда, казалось, все рушится и врага не одолеть, были растеряны и подавлены. Многие падали духом и бежали. Основная масса таких солдат была или возвращена в свои и другие части, или направлена в штрафные роты. И это был шанс смыть позор кровью и не наложить это клеймо на свою семью. Многие из них заканчивали войну достойно и возвращались героями, а погибших чтят как павших за Отечество.
Практически никто из ветеранов не рассказывал о том, что заградотряды расстреливали из пулеметов отступавшие войска. Напротив, многие строевые командиры утверждали, что сами, без всяких отрядов, расстреливали паникеров, чтобы остановить паническое бегство бойцов с поля боя. Бывало, что и солдаты стреляли в своих командиров-паникеров. Это, кстати, было и в других армиях мира.
Были ошибки? Были. Но не стоит думать, что солдатская жизнь «ничто». В архивных списках потерь есть списки безвинно застреленных своими командирами. В последней графе практически у всех запись: «Командир предан суду военного трибунала. Приговорен к расстрелу». Так что расстрел был вынужденной и крайней мерой, иначе за солдатскую жизнь можно было ответить своей.
Теперь статистика. По данным на 10 октября 1941 года, особые отделы и заградотряды задержали 657364 человека, основная масса из которых – это отставшие, заблудившиеся или по другим причинам оказавшиеся в тылу. Поэтому из них арестовано только 25878 человек, а из арестованных расстреляны 10201 человек. Остальные вновь направлены на фронт. Заградотрядами были расстреляны полтора процента задержанных, т.е. в условиях тяжелейшего отступления по всему фронту высшей мере наказания были подвергнуты три человека из двухсот.
Летом 1942 г. ситуация на южном направлении сложилась катастрофическая. Вот как она оценена в знаменитом сталинском приказе № 227 "Ни шагу назад!", который стал символом заградотрядов и штрафбатов.
«После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину». Это был рубеж, за которым поражение.
В сложившейся ситуации Сталин обвинил «трусов и паникеров», которые провоцировали своим примером остальных. «Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором». Выход из сложившейся ситуации Сталин видел в усилении карательных мер - организации заградотрядов (уже существовавших на фронтах) и штрафных частей.
На 15 октября 1942 года создано 193 армейских заградотряда. Они также получили право расстреливать паникёров и трусов, чтобы восстанавливать порядок и дисциплину. С 1 августа по 15 октября 1942 г. заградотряды задержали 140755 красноармейцев. Арестовали 3980 человек, из них расстреляли 1189 человек, остальные направлены в штрафные части. Больше всего арестов и задержаний было на Донском и Сталинградском фронтах. Куда бы делась эта масса людей, если ее вовремя не остановить?
Зачастую заградотряды становились вторым эшелоном обороны и сдерживали прорвавшегося противника. И погибали в бою, как наш земляк Василий Васин.
К концу войны, когда бои велись на территории врага, заградотряды вообще переключились на борьбу с сопротивлением местных нацистов и ликвидацию оставшихся в тылу групп немецких солдат. Наступающей армии они уже были не нужны.
Старший сержант Васин погиб в бою 5.12.42 в ходе неудачного наступления на Сычевку (операция «Марс»), предпринятого 4.12.42. Был похоронен 500м южнее д. Пруды Сычевского района Смоленской области. Сейчас этой деревни нет.
В 1954 году в братскую могилу д. Аристово были перенесены останки погибших воинов и партизан из ближайших захоронений, в т.ч и д. Пруды. Всего, с учетом найденных в разные годы поисковиками более 2-х тысяч солдат и офицеров, там похоронено 6499 чел., из них известных только 1737 воинов. Нет в списках похороненных и Васина.
Будем обращаться в местную администрацию с просьбой о его увековечивании на захоронении в д. Аристово.







Братское захоронение в д. Аристово




Молодцы, установили щиты для размещения индитвидуальных табличек. На других захоронениях такие таблички устанавливаются на земле где-то за основным мемориалом. Чтобы "архитектурный ансамбль" не портили.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.

ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ. ПОХОРОНЕНЫ В РИГЕ

В разное время и в разные части уходили с началом войны наши земляки на фронт. Четверо из них конечно же не знали, что уготована им одна трагическая судьба – мученическая смерть в рижском лагере для военнопленных шталаг-350. Все четверо похоронены в Риге на Зайфенбергском кладбище.
В лагерях на территории СССР такого учета военнопленных как в границах рейха не было, поэтому зачастую только по лазаретным книгам можно найти их след. Именно по этим книгам и установлена судьба наших земляков.
Сержант Грошков Михаил Васильевич, 1916 г.р., родился в д. Титово. Призван Раменским РВК 6.07.41, служил в ППС 308 ОЗАД (по справочникам это отдельный зенитно-артиллерийский дивизион 259 стрелковой дивизии). Жена, Татьяна Грошкова, жила: станция Быково, фабрика имени Володарского. Когда и где попал в плен неизвестно, последнее письмо от него получено 4.09.41. В Книге памяти Московской области числится пропавшим без вести в ноябре 1941 г.
259 стрелковая дивизия входила в состав 34-й армии, сформированной в июле 1941 г. 18 июля армия была включена в состав Фронта Можайской линии обороны и занимала рубеж западнее г. Малоярославец. 30 июля переподчинена Резервному фронту, а 6 августа передана Северо-Западному фронту. В августе 1941 г. армия участвовала во фронтовом контрударе в районе Старой Руссы, активными действиями способствовала выигрышу времени для усиления обороны Ленинграда. В сентябре — октябре 1941 г. под ударами подошедших резервов противника ее войска были вынуждены отойти сначала к реке Ловать, затем на рубеж 30 км восточнее Демянска, который удерживала до конца года. Сейчас трудно сказать где был взят в плен сержант Грошко, все бои были тяжелыми.
Его лагерный номер 106154. В лазарет для военнопленных помещен 1.12.41; а уже 8.12.41 в 9.45 умер. Причина смерти - флегмона левого бедра, сепсис.
Сержант Зайцев Виктор Петрович, 1923 г.р., уроженец Егорьевского района. Призван Раменским РВК 12.01.42, служил в 364 стрелковом полку 139 стрелковой дивизии. Числится пропавшим без вести в октябре 42-го, а последнее письмо получено родными 17 июня. Его мать, Евгения (отчество неизвестно), жила в г Раменское, улица Красноармейская, дом 17.
Дата и место пленения Зайцева неизвестны. Можно только предположить, что произойти это могло в ходе Ржевско-Сычевской операции - с 30 июля по 23 августа 1942 г., где начала боевые действия 139 стрелковая дивизия 3-го формирования. Только в начальный период этой операции потери Красной Армии составили почти 200 тыс. человек. Возможно одним из них был и сержант Зайцев.
До этого дивизия уже дважды была уничтожена. Первый раз в окружении под Уманью (Киевская оборонительная операция) и второй раз (второе формирование) также в окружении в ходе Вяземской оборонительной операции (оборонительная фаза Битвы за Москву). В третий раз дивизия формировалась в декабре 1941 г. в Чебоксарах, в связи с чем ее личный состав более чем на 70% состоял из чувашей.
В шталаге-350 Зайцеву присвоен лагерный номер 122592. Дата помещения в лазарет - 16.5.1943. Умер 25.05.43 от туберкулёза.
Солдат Федор Аборенков (Аборенко), родился 22.7.1900г., служил в 7 стрелковой (бывшей моторизованной) дивизии. Ближайшая родственница - Мария Аборенко из деревни Пласкинино.
В Книге памяти Московской области сведений о нем нет. Когда попал в плен неизвестно. 7-я дивизия вступила в войну 07.07.1941 г., заняв позиции у Казатина. В дальнейшем обороняла Прилуки, была оттуда выбита, а в сентябре 41-го уничтожена в Киевском котле. Но судя по лагерному номеру «882» в шталаг-350 Аборенков поступил в числе первых партий заключенных в июле 41-го, т.к. лагерь начал функционировать уже в июле, после взятия немцами Риги 1.07.41-го.
В лазарет был помещен 21.11.41, а в 15.00 24.11.41 умер от дизентерии.
Солдат Краюхин Иван Николаевич, в документах пленного 1919 г.р., а согласно списков военкомата - родился в д. Фомино в 1915г. Призван Бронницким РВК 24.06.41. В какой части служил и когда попал в плен, неизвестно. Числится пропавшим без вести в феврале 1942-го. Дома осталась жена Татьяна, которая жила в д. Никулино Бронницкого района. Имел лагерный номер 61461. В лазарет помещен 28.12.1942, умер в 14.00 12.2.1943. Причина смерти: туберкулёз.
Что же известно о шталаге-350?
Напомню, что лагеря для военнопленных делились на пять категорий: сборные пункты, пересыльные лагеря, постоянные лагеря, основные рабочие лагеря и малые рабочие лагеря.
Сборные пункты создавались в непосредственной близости к линии фронта или в районе проводимой операции. Здесь шло окончательное разоружение пленных, составлялись первые учетные документы. Следующим этапом движения пленных были пересыльные лагеря (дулаги), обычно располагавшиеся вблизи железнодорожных узлов. После первоначальной сортировки пленных отправляли в лагеря, имеющие, постоянное месторасположение в тылу, вдали от военных действий – шталаги для солдат и сержантов, офлаги для офицеров. Как правило, все лагеря различались по номерам. Римские цифры давались лагерям, расположенным на территории рейха и соответствовали номеру военного округа, на территории которого они были размещены. Арабские номера получали лагеря на оккупированных территориях.
Лагеря типа «Шталаг» были базой для сети основных рабочих лагерей, ему подчиненных. Последние имели по несколько тысяч узников и отличались друг от друга буквами, добавляемыми к наименованию главного лагеря.
Шталаг-350 располагался в г. Риге на ул.Пернавас. Только в Риге он имел более 10 отделений. Отделением шталага-350 был и печально известный Саласпилс «Шталаг-350/Z».
Условия в лагере были самые ужасные: здания без окон, не отапливались. Поначалу сюда поместили 10 000 военнопленных, которых содержали в двух казармах, офицерском клубе и конюшне. Большая часть заключенных в любую погоду оставалась под открытым небом. Спасаясь от холода и дождя, пленные выкапывали подручными предметами (ложки, котелки и пр.) себе неглубокие ямы. При наступлении зимы наскоро были сколочены 10 бараков. Без какого бы то ни было отопления и с дырявыми крышами. Нары были трех или пятиярусные, которых все равно всем не хватало. Это была настоящая фабрика доведения людей до смерти.
Раненых и больных военнопленных содержали в госпитале на ул.Гимнастикас, 1 и в психиатрической клинике на Виенибас гатве, 87. Живым отсюда практически никто не выходил.
В госпитале по ул.Гимнастической находились в основном хирургические больные, а в отделении «Шенфельда» – инфекционные больные – тифозники, дизентерики, туберкулезники и др.
В госпиталь военнопленные прибывали в основном из Шталага-350, где болели тифом, голодным поносом, дизентерией и туберкулезом. Что ожидало прибывших в этом госпитале? Этим людям приходилось жить в антисанитарных условиях, голодать и испытать зверское отношение охраны. Отсутствие постельной принадлежности в зимних условиях, по 2-3 недели больные накрывались одной шинелью. Спали на полу. Ходили почти голые, в одних рубашках, редко кто получал кальсоны. Из-за отсутствия дезокамеры, которая была установлена только в 1942 году, вшивость была невероятная… Многие из помещений были с выбитыми окнами и поэтому в них был постоянный сквозняк и холод.
Ежедневно здесь умирали 60-70 человек. Умерли в этом «госпитале» и наши земляки.
В настоящее время воинское братское кладбище и братская могила гражданских лиц находится в Риге на улице Грауду (Graudu), между домами по улице Мисас (Misas) и автомобильной стоянкой по улице Саулкалнес (Saulkalnes), недалеко от Зиепниеккалнского кладбища (Ziepniekkalna kapi). От улицы Грауду до кладбища ведет пешеходная дорожка (около 100 метров). До кладбища можно добраться на троллейбусах №№ 19 и 24.
В немецких источниках кладбище обозначалось как Зайфенбергское (Seifenberger Friedhof). Латышское название соответствует немецкому.
На памятной плите имеется надпись: «Здесь похоронены воины Советской Армии, замученные в лагерях военнопленных в период оккупации г.Риги немецко-фашистскими захватчиками в 1941 – 1944г.г. Слава воинам, павшим за свободу и независимость нашей Родины». Захоронение поддерживается в хорошем состоянии.
На братском кладбище похоронены 14000 советских воинов, погибших в нацистском плену в 1941-1944 годах. Известны имена 1091 человека. Возможно и среди безымянных есть еще наши, раменские. Но о них мы уже не узнаем никогда.
Все они не пропали без вести. Они пали за Отечество.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.

РАЗВЕДЧИК-ДИВЕРСАНТ ГРИШИН

Зам. главного редактора журнала «Полиция России» Юрий Петрович Ржевцев, специалист в области действий войск НКВД и диверсионно-разведывательных групп, любезно предоставил материалы о наших земляках, людях молчаливого подвига, как их принято называть.



ГРИШИН Николай Сергеевич, ветеран спецчастей оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии, участник боёв за Восточную Пруссию, по состоянию на осень 1944-начало 1945 гг. - старшина.
Родился в 1911 году в деревне Воловое Раменского района Московской области. Русский. 19 мая 1943-2 июля 1944 гг. – в тылу врага как радист спецотряда «Москва» (командир - майор И.Н. Шарый), активно действовавшего под белорусским городом Бобруйском.
К осени 1944 года являлся кавалером ордена Отечественной войны 1-й степени.
С начала сентября 1944 года – разведчик специальной диверсионно-разведывательной группы (ДРГ) «Матросов». Присвоенный здесь оперативный псевдоним – «Ногин». В данный период был произведён в младшие сержанты.
24 декабря 1944-23 января 1945 гг. – в зафронтовой командировке в тылу Восточно-Прусской группировки немецко-фашистских войск.
За героизм и мужество, проявленные в тылу врага в составе ДРГ «Матросов», весной 1945 года был удостоен ордена Красного Знамени.
Предположительно, в мае 1945 года в связи с расформированием ДРГ «Матросов» был откомандирован для дальнейшего прохождения службы в один из запасных стрелковых полков Северной группы войск.
Как следует из мемуаров офицера в отставке Ф.С. Фазлиахметова, «Николай Сергеевич Гришин, самый старший из нас по возрасту, демобилизовался в октябре 1945 года, вернулся в родные края и долгое время трудился на Глуховском хлопчатобумажном комбинате (прим. г. Ногинск). Сейчас (по состоянию на начало 1980-х) он на пенсии».
Как бывший боец ДРГ «Матросов» увековечен в Книге Памяти Калининградской области «Назовём поимённо» – т. 22, сс. 15 и 143.
Специальная диверсионно-разведывательная группа «Матросов» (сведения из авторской рукописи Ю. РЖЕВЦЕВА)
«МАТРОСОВ», специальная диверсионно-разведывательная группа глубинной разведки Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта, успешно действовавшая 24 декабря 1944-23 января 1945 гг. в тылу Восточно-Прусской группировки войск противника (но на территории Польши).
Состав группы на момент заброски в тыл противника – семь человек (воинские звания и оперативные псевдонимы большинства из них неизвестны). Командир – младший лейтенант Фазлиахметов Фарид Салихович («Матросов»), заместитель командира (он же – старший радист) – Макаревич Николай («Николай»), радист – Гришин Николай Сергеевич («Ногин»), переводчик –Козич Михаил, разведчики – Арлетинов Константин, Корзилов Лемар Павлович и сержант Никольский Лев Константинович.
В ночь с 23 на 24 декабря 1944 года разведгруппа «Матросов» получила приказ на самолете Ли-2 вылететь в тыл противника и на парашютах приземлиться на поляне в одном километре восточнее деревни Цык и в 10 км западнее города Мышинца.
Задача: освещать работу узла шоссейных и железных дорог станции Мышинец, следить за расположением войск и боевой техники в районе действия группы, разведать систему оборонительных сооружений на границе Польши и Восточной Пруссии. Обратить особое внимание на переброску мотомеханизированных частей. Работу продолжать до прихода частей Красной Армии или до особого на то указания.
Группа была десантирована с борта самолёта в 3.30 24 декабря 1944 года. Однако из-за ошибки штурмана выброска парашютистов реально произошла в сорока километрах севернее от запланированной точки – в окрестностях восточнопрусской деревни Фридрихсгоф.
На месте приземления не сумели отыскать одного из бойцов – Н. Макаревича.
Этой же ночью при попытке вступить в диалог с хозяином близлежащего фольварка ранение в руку получил разведчик Л.К. Никольский: на осторожный стук в окно гроссбауэр тут же ответил выстрелом через стекло. Пуля пробила разведчику ладонь.
Стало ясно, что разведгруппа находится на территории Германии, а не Польши и надо было экстренно, пока не нагрянули каратели, уходить на юг.
До начала облавы диверсанты-разведчики успели найти и распаковать контейнер с грузом.
В течение месяца группа работала в тылу врага. Передавала информацию о строительстве оборонительных рубежей, движении транспорта и характере грузов, другую информацию по заданию Центра.
Из ответной радиограммы Центра выяснилось, что Макаревич находится на хуторе Харцибалда. При приземлении он ушибся и выйти на место встречи не смог.
30 декабря на хуторе Харцибалда «матросовцы» случайно встретились с коллегами – бойцами из специальной диверсионно-разведывательной группы Ухова. В дальнейшем, вплоть до 14 января 1945 года, эти две разведгруппы тесно взаимодействовали.
В этот же день в среде местных жителей из числа польских патриотов «матросовцы» создали свою первую в тылу врага агентурную сеть.
В дальнейшем группа собирала разведданные, уходила от облав, снова проводила разведку.
Из ответных радиограмм Центра: «Матросову. От вас поступили ценные данные о строительстве и системе оборонительных сооружений противника в прифронтовой полосе. Не менее важны для нас и сведения, присылаемые вами, о передвижениях мотопехоты и танковых частей из районов Восточной Пруссии к переднему краю. Молодцы! Хозяин».
Приблизительно 3 января группа «матросовцев», включая командира, вынужденно приняла бой с превосходящими силами карателей и вышла из него без потерь. При переходе шоссе Мрагово - Остроленка неожиданно выскочил грузовик с жандармами. Разведчики сориентировались быстрее и открыли огонь из автоматов. Довершили дело гранатами. А далее бегом, как можно быстрее, пока на звук боя немцы не прислали подмогу.
4 января разведгруппа «приросла» тремя новыми бойцами - бывшими советскими военнопленными, бежавшими в своё время из нацистских лагерей смерти. К моменту случайной встречи с советскими диверсантами-разведчиками все они уже были вооружены трофейными винтовками и гранатами и облачены в такие же трофейные маскхалаты. Известна фамилия только одного из них – Иван Бабенко.
Благодаря помощи этих бойцов «матросовцы» в этот же день выявили совершавшую марш немецкую танковую колонну, о чем уже через несколько часов оповестили Центр. От «Хозяина» поступил приказ: «Стать на след танковой колонны. Установить номер части. Ежедневно сообщать точные координаты».
Несколько разведчиков и Иван Бабенко отправились по следу колонны и вскоре запрошенные разведданные ушли к своим. На вопрос Центра откуда данные получены, последовал ответ: «Прибытие в/ч 04765-Д установлено в беседе с немецкими танкистами. Полевая почта по конвертам писем...». Побеседовали.
В ночь с 14 января 1945 года разведгруппа «Матросов» получила груз с Большой земли.
Утром 14 января по рации поступил приказ: «Перейти в район Вилленберга (ныне – польский Вельберк). Установить контроль за воинскими перевозками и переброской войсковых частей. Особое внимание мотомехчасти».
15 января: «Сегодня наши войска пошли в решительное наступление. Враг будет уничтожен. Установить надлежащий контроль за передвижением войск в сторону фронта. Ждём информации. Ваша хорошая работа ускорит встречу. Хозяин». Группа приказ выполнила.
Центр: «17.1.45 г. Бойцами вашей группы своевременно вскрыта переброска на фронт танковой дивизии «Великая Германия». От имени командования всему личному составу группы объявляю благодарность. Хозяин».
Последний радиосеанс с Центром состоялся 19 января 1945 года: «…Днём и вечером через Ольшины двигались машины и подводы - на север. На фронт - ни одной. Матросов».
Двигаться далее на север без питания к рации не имело никакого смысла и группа разместилась в деревне Длуге. В ночь с 22 на 23 января 1945 года туда вошли части 139-й стрелковой дивизии 70-го стрелкового корпуса 70-й армии 2-го Белорусского фронта…
К моменту соединения с регулярной Красной Армией разведгруппа «Матросов» потерь не имела. Действия одной такой группы могло нанести противнику вред, больший, чем действия целой воинской части. Вот так воевали наши земляки в тылу врага.
РамСпас благодарит Ю.П. Ржевцева за предоставленный материал.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.

ЛУЖСКИЙ КОТЕЛ. ВЕСТИ ИЗ ПРОШЛОГО

Новый поиск пропавших без вести и снова плен.



Никитин Георгий Алексеевич, родился 10.10.1914г. в д.Игнатьево Раменского района, оттуда же 24.06.1941 ушел на войну. Служил во 2 роте 260 опаб (отдельный пулеметно-артиллерийский батальон). Рядовой. С октября 1941 числится пропавшим без вести. Дома его ждала Никитина Мария Петровна, возможно жена.
Бурцев Федор Николаевич, родился 24.08.1909г. в д.Захарово Раменского района. На войну ушел в 1941г. Служил в том же 260-м опаб. Рядовой. Числится пропавшим без вести с августа 1941. В карте пленного фамилия его матери написана по-немецки от руки, возможно Ниточкина.
Итак, ОПАБ. Это не обычный батальон. Он насчитывал свыше 1200 человек, т.е. был равен иному стрелковому полку. На вооружении находилось 192 станковых и ручных пулемета, рота противотанковых ружей, минометная батарея и два артиллерийских дивизиона на конной тяге, всего 32 артиллерийских ствола на батальон. Солидная сила. Являясь «отдельным», он имел свое знамя, финчасть, отдел кадров, медчасть, и даже свою пекарню. Права его командира приравнивались к правам командира стрелкового полка.
260 опаб формировался в Ленинграде летом 1941 г. и был придан 177 стрелковой дивизии. Уже с середины июля дивизия заняла позиции на Лужском оборонительном рубеже и целый месяц дралась с немецкими частями, медленно отступая к Луге. Целый месяц сплошных атак и контратак! 177-я стрелковая оценивалась как самая сильная и боеспособная дивизия в составе 41-го стрелкового корпуса.
Наверное стоит подробнее остановиться на характере боев, которые вел в том числе и 260 опаб. По рассказам их участников в большинстве мест не было привычной жесткой обороны с сетью траншей и блиндажей. Дрались, за отдельные населенные пункты, перекрестки, высотки. Советские войска не успели достаточно окопаться и выстроить длинную сомкнутую цепь укреплений. Поэтому бои были достаточно маневренными. Особенно в предполье под Лугой, где воевала 177 дивизия. Иногда в течение дня войска передвигались километров на 15 в ту или иную сторону. Немцы предпочитали размещаться в населенных пунктах, выставляя на окраинах боевое охранение, советские войска отрывали себе окопы метрах в 300-500 перед населенным пунктом, если есть речушка или высотка, то используя их. Окопы при этом если и копались, то небольшие, на отделение, а чаще каждый боец отрывал себе индивидуальный окопчик. Немцы ходили в атаку классически: бомбежка-артподготовка-танки-пехота. Но чаще искали стыки наших подразделений и ударяли в этом месте.
Оборонялись немцы тоже классически: Противотанковые орудия останавливают танки и по возможности жгут их, пулеметы укладывают пехоту противника, которую после этого обрабатывают минометами (реже орудиями). Пехота под огнем пулеметов залегала, а затем, повинуясь приказу, поднималась снова, опять залегала через какие-то метры, и так несколько раз (видимо, поэтому немцы-фронтовики в своих воспоминаниях любят писать о том, как они лихо косили советские цепи).
Значительно более серьезные потери наши части несли не от пулеметов, а от минометного огня. Именно поэтому их и заставляли снова и снова подниматься в бросок, в надежде вывести из-под разрывов. Временами добегали до немецких окопов. Это уже рукопашная. Тут с МП против штыков наших «мосинок» особо не повоюешь. Поэтому немцы или отступали, или их вырезали на позициях. Потери при таких атаках наши части несли значительно большие, нежели немцы при своих.
Впрочем ветераны отмечают, что на своем участке 177-я отличалась грамотной тактикой ведения боя и организованным взаимодействием. Свои позиции на реке Луге дивизия обороняла до 26 августа и вместе с другими войсками 41 корпуса попала в окружение. Из оперативной сводки штаба Северного фронта от 22 августа: "Лужский участок: донесений не поступало. Проволочная связь прервана. На радиозапросы ответы не получены. Высланный делегат связи 22.8.41 пробиться в штаб ЛУС не мог".
В боях на этом рубеже 25 августа и попал в плен рядовой 260 опаб Федор Бурцев.
Лужский котел. Попавшим в окружение не хватало продовольствия, фуража. Не поступали и снаряды, патроны, гранаты. Пришлось взять все боеприпасы на строгий учет и расходовать их только при острой необходимости. Закончилось горючее. Техника была уничтожена. Все выходили как пехота. Не хватало еды, спасали лошади – ели конину. Но неразберихи, характерной для приграничных котлов, не было.
В книге Фридриха Хуземана «Искренне верили. История Полицейской дивизии СС» приводится попавший в руки немцев план отрыва частей Южной оперативной группы от противника и выхода из окружения. Грамотный с военной точки зрения документ. Вот цитата из него: «Порядок движения. Просеками, дорогами и тропами не ходить, идти только лесом. Днем на полянах и открытых местах не появляться. Ночью не курить, костров не разводить. При налете авиации — ложиться и не шевелиться. При артстрельбе — расчленяться. Ночью идти рядом друг с другом медленным шагом. Начальникам колонн крепко держать в руках части, назначив командиров и комиссаров, ответственных за определенные отряды и части. Начальникам колонн держать постоянную связь с командующим группой, получая от него указания, в случае необходимости изменения маршрута».
И еще цитата из этой книги: «Из имеющихся документов не видно, смогли ли пробиться в расположение 55 армии достойные упоминания силы. Тот, кто знаком с русскими лесами, тот знает, что в них могут "раствориться" целые дивизии. Во всяком случае, судьба этой "южной группы" противника, которая в течение нескольких недель целеустремленно, настойчиво, искусно и исключительно храбро сражалась, так и осталась неизвестной. Обстоятельство, о котором можно только пожалеть». Вот так противник уже после войны оценивал действия наших войск под Лугой. На 45 дней они задержали наступление немцев на Ленинград.



Вышли из окружения не все. 260 опаб практически весь так и сгинул в тех лесах и болотах.



9 сентября был взят в плен и второй наш земляк, рядовой Георгий Никитин. Всего же, по немецким данным, в плен попало около 20 тыс. человек.
Федор Никитин был направлен в шталаг 312 (XXC), Торн (совр. Торунь, Польша).



Основной контингент лагеря составили красноармейцы, взятые в плен в ходе августовских сражений. Они были доставлены эшелонами по 1000 - 1500 человек. В дороге на каждый транспорт умирало от 50 до 100 человек. Их имена вряд ли когда-нибудь удастся установить, так как они погибли до регистрации в плену.
Никитин до лагеря доехал и благодаря карте пленного мы можем установить его судьбу, в т.ч. дату пленения. Его лагерный номер 14719. В карте есть отметки о направлении его в рабочие команды, о принудительной вакцинации от оспы и тифа. Но это не забота о здоровье. На военнопленных производилось массовое экспериментирование по лечению этих болезней.
В лагере работала зондеркоманда СД по выявлению "подозрительных и неблагонадёжных", которые направлялись в концлагерь  Заксенхаузен или расстреливались.
Согласно карте пленного Никитин умер от пулевого ранения 17.08.1942, т.е. возможно был расстрелян. Значит и в плену остался верен присяге.
Где похоронен Никитин сказать сложно. Как свидетельствовал генерал Курт фон Эстеррейх, начальник отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа «... в приказах ставки говорилось, что трупы расстрелянных указанных категорий военнопленных следует закапывать массами в ямах, а при возможности сжигать…».
Теперь о Бурцеве. Сначала он был направлен в шталаг IV В Мюльберг, земля Саксония. В мае 1943 был помещен в запасной госпиталь (Res-Laz) Цайтхайн, где и умер 4.11.43. Цайтхайн был одним из семи лагерей военного округа IV (Саксония) и имел название Шталаг 304 (IVH) Цайтхайн. С сентября 1942 г. он под названием Шталаг IV B/Z  стал филиалом Шталага IV B, располагавшегося в соседнем г. Мюльберг, а в феврале 1943 г., сохраняя это название и подчиненность, его реорганизовали в запасной госпиталь для военнопленных Цайтхайн.
Похоронен на кладбище III, имевшее во время войны название «кладбище для русских, полигон Цайтхайн, участок 58». Всего было 36 братских могил в 18 рядах. В настоящее время они не обозначены.



С ноября 1942 г. по сентябрь 1944 г. на кладбище III хоронили советских военнопленных, умерших в запасном госпитале. Сейчас там стоит гранитный обелиск с красной звездой.
Вот так сложилась военная судьба наших земляков, бойцов 260 отдельного пулеметно-артиллерийского батальона.
Они не пропали без вести. Они погибли за Отечество.

[Геннадий Кушелев]

О Бурцеве стоило бы добавить, что между Мюльбергом и Цайтхайном он был переведен в шталаг IV C на работу в команду в Брюкс, откуда попадает в лазарет Liquitz (упоминания об обоих н.п. есть на форуме) и лишь оттуда отправлен в Цайтхайн.
Таким образом, "кругов ада" было больше.
http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=SVS/001/058-0977520-2020/00000030.jpg&id=300229646&id=300229646&id1=8487e9317a22b85b6862e377864549c7

[Геннадий Кушелев]

Согласно карте пленного Никитин умер от пулевого ранения 17.08.1942, т.е. возможно был расстрелян. Значит и в плену остался верен присяге.

Это был 17-й зафиксированный немцами побег из этого шталага. Он бежал из рабочей команды (из Zweiglager) 12.07.1942 года. При попытке задержания 17 августа того же года расстрелян жандармерией.
http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=SVS/002/058-0977520-2333/00000048.jpg&id=300315704&id=300315704&id1=e844285e57a8303104c3f6b8d10edce4
  http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=SVS/002/058-0977520-2333/00000049.jpg&id=300315706&id=300315706&id1=6649dc70f74940e53c0cc82f4e15ff17

[рамспас]

Спасибо, Геннадий Юрьевич! Существенное дополнение

[Warwara]

Согласно карте пленного Никитин умер от пулевого ранения 17.08.1942, т.е. возможно был расстрелян. Значит и в плену остался верен присяге.

Это был 17-й зафиксированный немцами побег из этого шталага. Он бежал из рабочей команды (из Zweiglager) 12.07.1942 года. При попытке задержания 17 августа того же года расстрелян жандармерией.
http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=SVS/002/058-0977520-2333/00000048.jpg&id=300315704&id=300315704&id1=e844285e57a8303104c3f6b8d10edce4
  http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=SVS/002/058-0977520-2333/00000049.jpg&id=300315706&id=300315706&id1=6649dc70f74940e53c0cc82f4e15ff17

Там указано также место расстрела - Hohensalza

http://www.deutsche-schutzgebiete.de/hohensalza.htm

http://de.wikipedia.org/wiki/Inowroc%C5%82aw

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%80%D0%BE%D1%86%D0%BB%D0%B0%D0%B2

[рамспас]

Это где синий карандаш? А Вы не могли бы перевести всю запись. Сын хорошо знает немецкий (заканчивал школу, жил и работал в Германии), но не все записи разбирает.  Надо натаскивать. Сам я не силен.

[Геннадий Кушелев]

Это где синий карандаш?

Яволь! Так точно!
В моём прочтении и переводе:
"12.07.1942 г. из "цвайлагеря" сбежал.
 17.08.1942 при попытке задержания жандармерией Хоензальца расстрелян".

[рамспас]

Уважаемый Александр Васильевич!
Вы пишете: "Спасибо, исправляю. 14483 чел.". Данная цифра - утверждённый 05.04.1941 штат № 04/400 стрелковой дивизии "военного времени", по которому 153-ю развернуть, конечно, не успели...
Далее позволю себе исправить небольшую неточность в Вашем рассказе о Сергее Валове. Вы пишете: "...служил в Беломорской военной флотилии на пароходе "Родина"... ". Пароход "Родина" до своей трагической гибели принадлежал Северному государственному морскому пароходству Народного Комиссариата Морского Флота Союза ССР, а в состав Беломорской военной флотилии Северного флота не мобилизовывался. Но на нём была военная команда, сотоящая из моряков именно БВФ, официально числившихся на этом пароходе "в длительной командировке".
Кстати, трагедия "Родины", на которой погиб Ваш земляк Сергей Валов мне хорошо знакома по архивным документам, так как несколько лет назад я специально консультировал экспедицию группы российских дайверов на это судно (о чём есть запись в справке обо мне на нашем Форуме - http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=4581.15 - "Являлся научным консультантом экспедиций на подводные лодки Л-24, М-97, С-8, С-10, Щ-212, транспорт «Родина»..."). Имя "Родины" есть на открытом в Исландии при моём опять же консультативном участии (но, увы, без меня лично - страна НАТО "со всеми вытекащими" ) памятнике всем кораблям и судам, погибшим в "Полярных конвоях".
С уважением - К.Б.Стрельбицкий

Спасибо, Константин Борисович! Собственно то, что выкладываю материалы здесь и позволяет получить уточнения и исправления ошибок специалистами Вашего уровня.
В личной переписке просьба как бы обязывает, а здесь комментарии тех, кто посчитал ошибку существенной и сам ее прокомментировал.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение

ЗАПОЛЯРЬЕ. ВЫСОТА 258.3

Красноармеец Заливанов (Заливнов) Виктор Семенович, 1920 г.р., стрелок 205 стрелкового полка 52 стрелковой дивизии. Погиб 1 августа 1941 г. на высоте 258,3. Призван Раменским РВК из д. Рыбаки. Время призыва неизвестно, но в донесении о безвозвратных потерях указано «кадровый», значит был призван до войны. В донесении его фамилия записана «Заливанов», возможно это правильно, но согласно Книге памяти Московской области (т.22-I) из Рыбаков призывались бойцы с фамилией Заливнов, поэтому можно предположить, что и его фамилия звучала именно так. С ошибками писарей приходится сталкиваться довольно часто. в Книге памяти сведений о нем нет.
205 стрелковый полк был сформирован в 1935 г. в составе 52 стрелковой дивизии в Ярославле. В сентябре 1939 он участвовал в боевых действиях в Западной Белоруссии и Западной Украине. За образцовое выполнение боевых заданий командования награжден орденом Красного знамени. Заливанов мог в этих операциях участвовать, т.к. в 1939 г. призывной возраст составлял 19 лет и, скорее всего, он уже служил.
В декабре 39-го дивизия была передислоцирована в Мурманск. Земляки наши защищали Отечество на всех фронтах и флотах. Заливанову выпало воевать и погибнуть в Заполярье, на Кольском полуострове.
Война в Заполярье значительно отличалась от боевых действий на западной границе. Ландшафт Кольского полуострова довольно своеобразен. По его территории протекает около 21 тыс. рек, здесь находится свыше ста тысяч озер и около 13 тыс. болот. В северной части полуострова изобилуют сопки и лощины, покрытые редкой растительностью, мхом и лишайником. Характер местности не позволил немцам применить излюбленные рассекающие танковые удары и в основном бои велись вдоль полевой дороги на Мурманск. Первый удар немецкого горно-стрелкового корпуса «Норвегия», нанесенный 29 июня 1941, прикрывавшие это направление советские части не выдержали и отступили. Им в помощь выдвинулась 52 дивизия. Закрепившись на новых рубежах наши войска, ведя напряженные бои, в Мурманск и главную базу Северного флота — Полярный врага не пустили.
Одним из мест таких боев и была высота 258,3. Заполярье не средняя полоса и ориентиров в виде населенных пунктов здесь нет. Привязать эту высоту не к чему, кроме федеральной трассы «Кола». Высота 258.3 расположена в 2-х км справа от 1462,5 километра трассы. На современных картах ее нет, но есть на найденной карте 1941 г. с положением частей по состоянию на 10.07.41.



Так что же за бои были за эту высоту? Вернемся к началу участия в боевых действиях 205 полка, т.к. это и есть военная судьба красноармейца Заливанова. Первым принял бой первый батальон полка на 58-м километре Мишаковской дороги к перевалу на реке Западная Лица Для обеспечения прорыва враг бросил 30 самолетов, которые подвергли позиции батальона яростной бомбардировке и пулеметному обстрелу. Тем временем главные силы полка, также неся потери от вражеской авиации, выдвинулись в район боя и заняли оборону на выгодном рубеже. Атаки немцев следовали одна за другой. Дело доходило до рукопашных. Как правило, победителями выходили наши бойцы, но их становилось все меньше. В этих условиях командующий армией дал разрешение на отход. Взорвав мост на реке Титовка, полк под бомбежками противника отошел на правый берег реки Западная Лица.
Это был рубеж, за которым открывался путь на Мурманск. Сопротивление 52-й дивизии нарастало, да и немцы, двигаясь по безлюдной каменистой тундре, основательно выдохлись. Их наступление было остановлено недалеко от реки Западная Лица, т.к. форсировать водную преграду сходу врагу не удалось.
В первых числах июля немецкие егеря наступление возобновили. В течение одного дня были отбиты несколько атак противника и он снова взял передышку и подтянул вторые эшелоны. В дальнейшем ожесточенные бои продолжались здесь весь июль. Враг отчаянно пытался форсировать реку. На главном направлении это ему не удалось, но егеря захватили небольшой плацдарм на восточном берегу Западной Лицы — на левом фланге 52-й дивизии.
На захваченных рыбачьих и собственных надувных лодках немцы форсировали губу реки Большая Западная Лица, высадились в её южном конце и стали углубляться в направлении на юго-восток. Это была угроза прорыва гитлеровцев к Мурманску, до него оставалось 50-60 км.
В те дни и появились названия «Чёртов перевал», «Долина смерти», «Высота Неприступная» — места, где в непрерывных ожесточённых боях обе стороны несли большие потери. В ходе этих боев дивизии немецкого горнострелкового корпуса были обескровлены и наступление снова застопорилось. К Мурманску враг не прорвался.
Бои 205-го полка за перевал и в «долине смерти» дали возможность полкам дивизии занять оборону на выгодных высотах и организованно встретить натиск противника. На этом рубеже гитлеровцы понесли большие потери и прекратили наступательные бои.
1 августа – это день начала неудачной попытки наступления наших дивизий и день гибели красноармейца Заливанова на высоте 258,3.
Эти дни описаны в книге «У хладных скал» бывшего командира 52-й дивизии генерал-майора Г.А. Вещезерского.



Первоначально высота 258,3 была взята егерями 13 июля. Это случилось после прорыва обороны 112 полка, который был правофланговым в обороне дивизии. Захватив высоту 274,0 немцы повернули на юг к высоте 258,3 и уже ночью она была в их руках.
Далее позиции частей практически не менялись. Дивизия готовила приказ на оборону, но тут в ее расположение прибыл начальник разведотдела штаба армии. Он стал убеждать, что немцы отходят. Сослался при этом на донесения летчиков, которые якобы два дня подряд наблюдали в тылу горного корпуса колонны автомобилей, уходящие на запад. «Бывают люди, которые считают, что высокий пост делает их необыкновенно проницательными», - так вспоминал об этом комдив Вещезерский. Но разведка убедила в этом и командование армии, в связи с чем на 1 августа было назначено наступление наших войск.
Полки получили небольшое пополнение и довели стрелковые роты до половины их штатной численности. Однако командиров по-прежнему не хватало, взводами нередко командовали сержанты.
Передний край противника был занят плотно, без существенных разрывов, поэтому было принято решение атаковать его в лоб на участке 58-го полка, соседа 205-го полка справа.
Сам же 205 полк должен был наступать на высоту 258.3. Штаб дивизии разместился на высоте 314,9 в районе 58 полка.
1 августа выдался ясный, солнечный день. Были ясно видны восточные склоны хребта, занятого немецкими егерями. После авиаудара наступление началось.
С КП дивизии действия 205 полка не были видны, но то, что видел и описал командир дивизии можно отнести ко всем наступающим батальонам и их бойцам.
«Лишь через час после артподготовки мы увидели наконец пехоту 58-го полка близ рубежа атаки. Всего несколько разрозненных группок. Среди разрывов мин, под гул пулеметных очередей, которые разносились далеко окрест горным эхом, солдаты то ползком, то короткими перебежками продвигались к переднему краю противника. Вражеские егеря засели на высоком скалистом обрыве, который проходил почти вдоль всего хребта. Я долго наблюдал за двумя группками по четыре-пять человек. Их смелость и мужество, казалось, не знали предела. Вот бойцы приблизились к обрыву. С вершины хребта на них летят десятки ручных гранат. Пули, ударяясь о гранит, вспыхивают яркими блестками. Один храбрец пополз по скале, по какой-то незаметной ложбинке. Он бросает вверх гранату, вторую и наконец стремительно прыгает в неприятельский окоп. За смельчаком устремляются вперед другие. Кто они, эти герои? Несмотря на все усилия, предпринятые штабом после боя, нам так и не удалось узнать их имена».
И все же донесения из полков общего оптимизма не вселяли. Начальник штаба 205 полка также доложил, что батальон Тихомирова уткнулся в проволочное заграждение и окапывается. В этом бою за высоту 258.3 и погиб Виктор Заливанов. Возможно в составе этого батальона.



Наступление не состоялось и вплоть до 1944 г. позиции сторон практически не менялись. Бои за высоту 258.3 велись и в дальнейшем. Она переходила из рук в руки и на ее склонах покоятся останки более тысячи солдат и офицеров.
В декабре 1941-го года за героизм личного состава 52 стрелковая дивизия была преобразована в 10-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а 205-й полк получил название 24 гвардейский стрелковый Краснознаменный полк.
Но красноармеец Заливанов до этого дня не дожил. Его жизнь в числе тех, кому полк обязан этим высоким званием.
Погибшие на высоте 258.3 морские пехотинцы и воины 52-й дивизии были оставлены на поле боя. Останки собирались поисковиками во главе с Л.В. Журиным в 1980 г. и были похоронены на вершине. В 1987 году на захоронении открыт памятный знак.
В конце 80-х захоронение было осквернено вандалами, в связи с чем его перенесли в Долину Славы на Мемориальный комплекс воинам, погибшим при защите Заполярья в 1941-1945 годах. Находится комплекс справа на 1457,5 километре федеральной трассы «Кола» (М-18). На воинском кладбище мемориала похоронено около 3 тыс. воинов, но пока фамилии Заливанова там нет. Как павший за Отечестве в Заполярье он будет увековечен в Долине Славы к октябрю 2011 г.

РамСпас благодарит Орешету Михаила Григорьевича, директора Мурманского областного Центра гражданского и патриотического воспитания молодежи за предоставленную информацию и помощь в увековечивании имени погибшего солдата.

Особая благодарность за дополнительно высланные фото захоронения останков павших воинов на высоте 258,3 в 1987 г.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.

ОПОЛЧЕНЕЦ ЛЮСИН. ОДИН ДЕНЬ ВОЙНЫ

Красноармеец Люсин Василий Никифорович, 1901 г.р., житель д. Кузяево. Солдат 2-го стрелкового полка 5-й дивизии народного ополчения Фрунзенского района Москвы.
В Книге памяти (т.22-I) из его личных данных есть только место и год рождения, д. Кузяево, 1902г. В карте пленного дата рождения - 24.12.1901, видимо это правильная дата, т.к. карты заполнялись либо самим пленным, либо с его слов.
Числится пропавшим без вести в ноябре 1941-го. Умер в плену в 1942-м.
В результате поиска в объединенной базе данных (ОБД) Мемориал удалось найти донесение о безвозвратных потерях 113 стрелковой дивизии, где есть сведения, что красноармеец Люсин В.Н. пропал без вести в октябре 1941г. Есть и список РВК о солдатах, с кем за годы войны связь была утеряна. В списке указано, что последнее письмо от Люсина получено 27 сентября 1941-го и его обратный адрес - ППС 932, 2 стрелковый полк. По «Справочнику полевых почтовых станций РККА в 1941-1945 гг» этот номер ППС был закреплен за 5-й Московской стрелковой дивизией народного ополчения (МСДНО) Фрунзенского района, впоследствии ставшей 113 стрелковой дивизией.
В найденных документах пленного Люсина указана дата его пленения – 3 октября 41-го. Чтобы разобраться где и при каких обстоятельствах Люсин попал в плен, вернемся к созданию 5 МСДНО и ее участию в боях. При этом я не ставлю задачей рассматривать или оценивать общую обстановку на этом участке фронта. Моя цель – восстановить военную судьбу солдата.
Дивизия Фрунзенского района Москвы формировалась в Московском государственном педагогическом институте иностранных языков (Метростроевская ул. д. 38). В июле 1941 года сюда пришли добровольцы - рабочие, инженеры, служащие различных организаций и предприятий, преподаватели и студенты нескольких ВУЗов Москвы. Запись добровольцев началась сразу же после митинга, состоявшегося 4 июля в МГПИ.
Скорее всего одним из них был и Василий Люсин. 
Дальнейший путь дивизии описан в книге «Люди Русского Сопротивления» Н.В. Минаевой, доктора исторических наук, профессора русской истории, дочери ополченца 5 МСДНО.
Командиром дивизии был назначен генерал-майор И.А. Пресняков, всего же кадровых командиров насчитывалось 70-80 человек. Остальные назначались из ополченцев. Уже с 9 июля развернулась боевая учеба дивизии.



Вскоре ее перебросили в район Боровска. 30 июля ополченцы приняли присягу, а через два дня были переброшены в район Спас-Деменска и Кирова. Здесь, в деревне Тишнева, 12-13 августа дивизии и её полкам вручили боевые знамена. 30 сентября дивизия, но теперь уже как 113-я стрелковая, была переброшена к реке Десна. 2-й полк стал 1290-м.
2 октября немцы перешли в наступление и форсировали Десну. Им удалось смять войска первого эшелона и навалиться всеми своими силами на ополченские дивизии, в том числе и на бывшую Фрунзенскую.
Вот как описал впоследствии первое сражение ополченцев Фрунзенского района майор М. Е. Агапов, в то время командир 972 артиллерийского полка 113 дивизии: «2 октября 1941 г. в 6 часов утра противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. Для всех стало ясно, что фашисты начали артиллерийскую подготовку, всегда предшествующую наступлению. К 10 часам артиллерия 1-го эшелона наших войск была подавлена и прекратила ответный огонь, а примерно к 11 часам фашистские войска подошли к переднему краю обороны ополченской дивизии. Открыла огонь наша артиллерия, послышались первые длинные очереди пулеметов, ружейные залпы и одиночные выстрелы. Завязался жестокий длительный бой.
Это сражение стало для ополченцев серьезнейшим испытанием, и они его с честью выдержали. Недостатки в боевой подготовке восполнялись их высоким патриотизмом и храбростью.
Фашисты обрушили на их дивизию силу своей военной техники. Они засыпали позиции минами и артиллерийскими снарядами. Не давая подняться, резали огнем из автоматов. Танки, двигаясь мощными колоннами, давили людей и орудия. Фашистская авиация числом до 50 самолетов, чувствуя свое абсолютное господство в воздухе, снижалась над нашими частями, покрывая все пространство пулеметными очередями и снарядами из малокалиберных пушек.
Противнику удалось захватить населенные пункты Новоселье, Семирево и высоту №229. Но ополченцы, контратакуя противника, выбили его из населенных пунктов».
В ночь с 3 на 4 октября попал в плен отец автора книги. В этих же боях 3 октября попал в плен и боец Люсин. Всего один день выпало ему сражаться с оружием в руках, а далее месяцы неволи, унижений, издевательств, рабского труда и безвестная смерть.
Дивизия же продолжила свой скорбный путь. После этих боев в ее составе осталось порядка 2 тыс. человек. Она оказалась в Вяземском котле, в который попали четыре наши армии. В нем погибли, были искалечены, попали в плен сотни тысяч бойцов, в том числе ополченцев - рабочих, служащих, студентов, аспирантов и профессоров московских ВУЗов.
Так вспоминал о гибели 113-й дивизии ее боец Гордон А.Е.:
«Вначале нам необходимо было пересечь проходившее неподалеку Варшавское шоссе, теперь уже занятое немцами. ... При подходе к шоссе нас поддержали огнем несколько установок "Катюш" … Мы были ошеломлены этой неожиданной поддержкой. Еще более неожиданной она оказалась, по-видимому, для немцев. Движение по шоссе на некоторое время прекратилось, и нам удалось беспрепятственно его пересечь.
В оставшееся ночное время мы смогли продвинуться на восток на 10-15 км и сосредоточились в лесу в районе станции и деревни Чепляевка. ... Вдоль опушки леса, в котором мы расположились, тянулась грунтовая дорога. К вечеру на ней появилась колонна бронетранспортеров, автомашин с пехотой и небольшая группа легких танков. Когда головная машина приблизилась к опушке леса, мы с удивлением обнаружили на ней красный флаг. Потом, присмотревшись, разглядели в центре его круг со свастикой. Появление противника застало нас врасплох. Единственным укрытием стали стволы деревьев. Времени на то, чтобы вырыть хотя бы индивидуальные окопчики, не было. Генерал Пресняков подал команду: «Приготовиться к бою, но огня без команды не открывать!». Когда противник приблизился к лесу, многие бойцы не выдержали и открыли беспорядочную стрельбу. Немцы от неожиданности остановились. В их колонне все смешалось, отдельные машины с пехотой выскочили вперед, но затем, преодолев замешательство, колонна развернулась. Танки и бронетранспортеры двинулись к лесу, ведя на ходу огонь, в том числе и разрывными пулями, которые, пролетая над нашими головами, разрывались потом даже от легкого соприкосновения с листвой деревьев. Создавалось впечатление полного окружения.
Поднялась паника, которую с трудом удалось остановить. При этом много бойцов и особенно командиров и политработников погибло. Во время этого боя мы потеряли также остатки артиллерии, все автомашины и лошадей. С наступлением темноты гитлеровцы прекратили попытки смять нашу оборону. Трудно определить наши потери. Они были огромны. Из примерно 2 тыс. человек способными передвигаться остались не более 300-350.
Как выяснилось уже после войны, генерал Пресняков и комиссар Антропов были тяжело ранены и попали в плен. Там они и погибли. Вспоминаю, какую тревогу вызвала у нас судьба тяжелораненых. Всех подававших признаки жизни мы взяли с собой, несли их на самодельных носилках, а затем оставляли в деревнях на попечение местных жителей. Другого выхода не было.
Нашу группу после боя у Чапляевки возглавил полковой комиссар Клобуков. По глухим тропам, чаще всего в ночное время мы двигались на восток. Приходилось ориентироваться на советы местных жителей о наиболее удобном и безопасном маршруте движения к Москве. Через несколько ночных переходов мы вышли к реке Угра южнее Юхнова. Там мы столкнулись с подразделением немецких солдат. Вести бой мы были не в состоянии, так как у нас не было даже патронов. Гитлеровцы взяли нас в кольцо и погнали по Варшавскому шоссе в Юхнов. Таким образом, остатки центральной группы частей нашей 113-й дивизии Фрунзенского района Москвы перестали существовать как воинские подразделения».
Так воевала и погибала дивизия московских ополченцев. Так погибали другие дивизии.
Офицер из штаба 8-го АК немцев так передал свои впечатления в отчете для своего командования после ликвидации котла: «...Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полны ужаса были трупные поля у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных лошадей, валялось имущество, пушки, танки…».
Но даже враг, командование группы армий «Юг», вынуждено было признать: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником... Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека».
Погибшая же 113 дивизия впоследствии в Боровске была переформирована и с боями дошла до Австрии, получила звание «Приднепровской», стала Краснознаменной.

Но дальнейшая судьба нашего земляка Василия Люсина – лагеря для военнопленных в Германии. На него сначала была найдена «зеленая карточка». Эти карточки регистрации были введены 2 июля 1941 года распоряжением Верховного командования вермахта (ОКВ) «Сообщения о русских военнопленных в ВАСт» (нем.: WASt – Справочная служба вермахта).




Согласно этого распоряжения все управления военного плена должны были проводить обязательную регистрацию русских пленных в лагерях вермахта. Предназначенные для этого карточки были зелёного цвета, поэтому их и называют «зеленые карточки регистрации». На карточке ставился штемпель с номером лагеря и датой поступления. Если военнопленного переводили в другой лагерь, указывалось число убытия. Такие карточки заводились в каждом из лагерей, куда военнопленный поступал.
Установить судьбу пленного только по зеленой карточке довольно сложно. В ней был отражен период его пребывания только в одном лагере, если же он проходил несколько лагерей, нужно иметь карточки всех этих лагерей, что не всегда возможно, т.к. многие документы были просто уничтожены. 
Что же рассказывает о судьбе Люсина зеленая карточка? Указаны фамилия и место рождения, что до войны был бухгалтером, что он солдат 2-го пехотного (стрелкового) полка и в плен попал 3 октября 1941 года. Указано имя отца – Никифор, а вот в графе «фамилия матери» запись неразборчива. Ее можно прочитать и «Малагина» и «Манагина», возможно это девичья фамилия матери.
Есть запись, что в шталаг IIID (значит карточка этого лагеря) он поступил 29 ноября 41-го, а лагерный номер «142513» получил ранее в шталаге IVB (Mülberg), где и прошел первичную регистрацию в качестве военнопленного на территории рейха.
На карточке уже при послевоенной обработке была сделана запись, что Люсин умер в марте 42-го. Но вот далее… В графе для записи об убытии из лагеря дата стоит, но, как оказалось, к убытию она отношения не имеет. Специалисты форума поисковых движений предположили, что там проставлена дата регистрации карточки в WASt, а шталаг IIID и был последним лагерем Люсина.
Более полные ответы на возникшие вопросы могла дать персональная карта пленного №1 (ПКI), которая должна была заполняться на каждого советского военнопленного и которая сопровождала его по всем лагерям. Правда, соблюдалось это только на территории рейха.
Сейчас, обнаружив такую карту, мы можем узнать тип, номер и часто «географическое» название лагеря, где пленный был. В ней были его личные данные, сведения о перемещениях в другие лагеря и рабочие команды, дата смерти (иногда причина) и место захоронения. Есть и другие сведения. Карта всегда требует тщательного исследования, т.к. пропущенные штамп или запись могут иметь важнейшее значение в определении судьбы пленного.
Сведения о документах, которые на пленных оформлялись, можно получить на сайте Центра документации Объединения Саксонские мемориалы по ссылкам внутри сайта «Граждане СССР», «Военнопленные», «Документы». Много информации можно найти и на Форуме Поисковых Движений.




Но продолжим. ПКI на Люсина тоже была найдена, но не сразу. В ней он записан как Люсик, а не Люсин (в конце «к»). Искажение фамилии явление нередкое, а, например, поисковая система ОБД Мемориал похожие варианты не предлагает. Поэтому тем, кто ищет архивные документы самостоятельно, следует набирать фамилию в разных вариантах ее искажения и возможно это даст результат.
Остальные личные данные совпадают полностью, включая лагерный номер. Правда есть и еще одно несовпадение. Датой смерти указано 29 мая 42-го и запись также сделана переводчиком. Видимо есть и другие источники информации о Люсине. Кстати в списки Центра документации Объединения Саксонские мемориалы Люсин и Люсик внесены как два разных человека.
В обеих картах датой пленения Люсина указано 3 октября 41-го. В ПК1 местом пленения определен «Смоленск. Киров», но эти сведения относительны, да и города эти одной войсковой операцией не связаны. Возможно подразумевалось «Киров, Смоленской обл.», куда до 1944г. Киров входил. Думаю наше предположение о месте пленения, сделанное выше, более достоверно.
Люсин был зарегистрирован и получил лагерный номер «142513» в шталаге IVB (Mülberg). Его путь до этого лагеря неизвестен, но, как правило, взятые в плен сначала конвоировались в наспех создаваемые сборные пункты, там из них комплектовались колонны, которые направлялись на корпусные и армейские сборные пункты. Иногда количество пленных на этих сборных пунктах было таким, что по нескольку дней они не получали ни пищи, ни воды. Эти пункты просто не оборудовались как лагеря. Затем их отправляли во фронтовые (пересыльные) дулаги, а потом они уже попадали в стационарные лагеря.
Скорее всего путь Люсина в шталаг IVB был именно таким. Из него 13.11.41 он был отправлен в шталаг IIIC транзитом через шталаг IIIB.
08.12.41 из шталага IIIC отправлен в шталаг IIID. Это был уже его четвертый лагерь.
Еще ранее, с 27.11.41 он направлялся в рабочую команду Мариенфельде (Marienfelde, Berlin). К какому из лагерей, IIIC или IIID, она относилась - неизвестно.
В феврале 1942 г. Люсин переводится в команду без указания места дислокации Kdo 46 Drei. Затем еще две рабочие команды №№ 361 и 362. Последняя дата перевода - 23.04.42. Значит дата его смерти 29 мая 42-го более вероятна. То что она не указана немцами позволяет предположить, что умер он в последней рабочей команде №362, место расположения которой неизвестно. Где-то там и захоронен. В случае смерти в рабочей команде военнопленного могли похоронить на местном кладбище. Однако записи в кладбищенских книгах делались далеко не всегда. Это зависело от отношения к пленным как лагерной администрации, так и местных властей.
Теперь о лагерях, которые Люсин прошел. Но сначала для информации немного о лагерях в целом.
В зависимости от номеров военных округов рейха, на территории которых размещались лагеря, их номера обозначались римскими цифрами, соответствующими этим округам и дополнительно буквой в алфавитном порядке по мере их открытия. Арабские номера получали лагеря на оккупированных территориях, причем никакой зависимости между территорией и номером лагеря не было. Нумерация шла по лагерным командам. В случае перемещения лагерной команды из одного места в другой, принятому ею лагерю давался номер именно этой команды. Встречаются и двойные номера, римские и арабские, которые писались или в скобках или через черточку. Их присваивали многим лагерям на территории рейха в начале войны.
Stalag IV-B (шталаг IVB), первый лагерь Люсина. Размещался он на территории IV военного округа Дрезден и являлся одним из крупнейших лагерей военнопленных в Германии во время Второй мировой войны. Основной лагерь располагался в 8 км от города Мюльберг, земля Бранденбург, к востоку от Эльбы. Кстати, в 30 км севернее лагеря, у г.Торгау, 25 апреля 1945 г. и произошла встреча советских и американских солдат.
Далее он переводится последовательно в лагеря IIIB, IIIC, IIID. Это уже III военный округ, Берлин. Лагеря размещались недалеко от Берлина и были интернациональными.
Stalag IIIB в Фюрстенберге на Одере, сейчас Айзенхуттенштадт, Германия.
Stalag IIIC в Альт-Древице, сечас Дрзевице-Костшин, Польша.
Stalag IIID в Берлин-Стеглиц (Лихтенфельд), Берлин.
Германии требовались дешевые рабочие руки для военной промышленности, работ по мелиорации, на строительстве автобанов и железных дорог, в частных поместьях. Для этого и привлекались военнопленные, которые работали во множестве рабочих команд. Только в шталаге IIIC их было более 30. Полного списка команд нет, поэтому и установить где работала последняя команда Люсина и где, возможно, он и умер, найти не удалось. Хотя, если нет документа о смерти, всегда хочется надеяться, что солдат выжил и вернулся домой.
Для получения дополнительной информации родственникам Люсина нужно обратиться в Центр документации Объединения Саксонские мемориалы г. Дрезден: Stiftung Sächsische Gedenkstätten Dokumentationsstelle Dülferstraße 1, 01069 Dresden Deutschland д-ру Александр Харитонов (справки на русском языке) voennoplennye@dokst.de или по факсу: (+49) (0)351 469 55 41
В этом году исполнится 70 лет битвы под Москвой. При изучении архивных материалов поражает стойкость, мужество, вера и верность советских солдат и офицеров своему долгу и Отечеству, готовность ополченцев в прямом смысле своими телами защитить Москву. Есть ли в нас, нынешних эта вера? Может ли она быть при нашем беспамятстве?
Первый раз я столкнулся с этим устанавливая судьбу нашего земляка, погибшего в дулаге-100, г. Порхов Псковской обл. (материал «Бой первый. Бой последний»). На костях 80 тыс. умерших пленных разбиты огороды, в «Озере слез» моют машины.
Все повторяется с дулагом-184 в Вязьме. Именно там содержались бойцы и добровольцы-ополченцы, попавшие в плен в Вяземском котле. Возможно, прошел его и Люсин, но ему «повезло» быть отправленным в Германию. Поисковикам удалось найти некоторых родственников бойцов, погибших в лагере. С 2009 г. они добиваются создания на месте фактического захоронения пленных, а это 45 рвов с останками примерно 80 тысяч погибших, мемориального комплекса. Безуспешно. Последний раз об этом писала  газета «Московский Комсомолец» (№ 25606 от 1 апреля 2011г.). Сейчас на захоронениях разводят огороды, стоят гаражи, а в здании самого лагеря располагается местный мясокомбинат. Конечно, мясокомбинат никто не уберет, тем более, что лагерь разместили в "недостроенном мясокомбинате", так вспоминают бывшие пленники, а значит сам он на костях не стоит. Но вот остальное...
Сколько людей погибло! Но нет места даже для их могил…

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение.
70 лет Битвы под Москвой

ЗА МОСКВУ

Красноармеец Дурнов Павел Александрович, родился 24.12.1916 в д. Аксеново Раменского района, из нее же в 41-м ушел на войну. Служил в 701-м отдельном зенитно-артиллерийском дивизионе 140-й стрелковой дивизии.
Числится пропавшим без вести в октябре 1941. Умер в плену 3 июля 1942.
140 стрелковая дивизия имела четыре формирования, т.е. трижды погибала и возрождалась в новом составе. Дивизия, в которой служил Дурнов, была 2-м формированием. Первая, еще довоенная, входила в состав Киевского особого военного округа и погибла в августе 41-го в «Уманском котле». 26.09.1941 г. ее номер был присвоен 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения Москвы.
701 отдельный зенитный артиллерийский дивизион в составе дивизии с 1 сентября 41-го. Был ли он сформирован из ополченцев, или придан уже сформированным, у меня сведений нет, поэтому и сложно определить, был ли ополченцем Дурнов. По состоянию на 3-е сентября в дивизии насчитывалось 5104 ополченца и 4055 призывников из пополнения.
На начало октября 41-го дивизия, входившая в состав 32 армии, занимала оборону у города Холм-Жировский северо-западнее Вязьмы. Обстановка сложилась так, что она одна встала на пути двух танковых и четырех пехотных немецких. Одна против шести.
2-го октября дивизия вступила в первый бой. Танковые атаки следовали одна за другой по 30-50 танков. Как и сотни тысяч других воинов солдат Дурнов рыл окопы, отражал танковые атаки, отступал и контратаковал, хоронил в воронках однополчан. Сопротивление фронта было сломлено и 5 октября войска получили приказ на отход. К этому времени от дивизии осталось около 900 штыков. Из чуть более девяти тысяч. За три дня боев погибли девять воинов из десяти.
7 октября у Вязьмы замкнулось кольцо окружения в которое попала и 140-я дивизия. Где и сгинула. Не вышел из окружения и Дурнов, 10 октября он попал в плен. Умер 3.07.42 в рабочей команде Рехаген предположительно шталага IIIA. Похоронен: кладбище Рехаген, р-он Тельтов, могила 11.
Что происходило на этом рубеже обороны Москвы могут рассказать только те, кто этот ад прошел.
Виктор Розов, боец орудийного расчёта, впоследствии известный драматург, сценарист («Вечно живые», «Летят журавли»):
«…Вооружение — допотопные ружья прошлого века, пушки прошлого века 76-мм, все на конной тяге. Мы, можно сказать, голые, а они — из железа. На нас двинулось железо. Как нас обстреливали — мотоциклы, танки! А у нас 76-мм пушка…».
Красноармеец Софин, пулемётчик:
«Из деревни вышли танки… Кажется, здесь мы испытали настоящий страх, ведь бороться с танками нам практически было нечем, если не считать, конечно, бутылок с горючей жидкостью. В отличие от КС (самовозгорающейся смеси, появившейся позже) они зажигались с помощью двух в палец толщиной спичек, прижатых к бутылке резиновыми кольцами. Перед броском нужно было провести спичками по серной тёрке, а потом швырнуть бутылку в танк…».
Борис Рунин, ополченец, впоследствии писатель:
«Многие бойцы кончили свою жизнь в немецком плену … По дороге в лагерь их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Воду пили из дорожных луж. Останавливаться у колодцев или просить напиться у крестьян строго воспрещалось. Так, в течение пяти дней — с 9 по 13 октября 1941 года — гнали колонну пленных в Дорогобужский лагерь. По пути в одной из деревень под печкой сгоревшего дома пленные увидели полуобгоревшую картошку. Около 200 человек бросились за ней. Из четырёх пулемётов был открыт огонь прямо в толпу. Несколько десятков пленных погибло.
…Раненые жестоко страдали от жажды … Запёкшиеся губы трескались, … распухали языки. … Когда снимают повязку, раны оказываются наполненными червями, которые выбираются пригоршнями. Отмороженные конечности представляли собой чёрные обрубки, мясо и кости отваливались чёрными кусками. Многие умоляли, чтобы их пристрелили и тем избавили от страданий. … за месяц весь состав пленных вымирал … В штабелях трупов, складывавшихся, как дрова, возле бараков, были и живые. Часто в этих штабелях двигались руки, ноги, открывались глаза, шептали губы: «Я ещё жив». Умиравших хоронили вместе с мёртвыми…».
В «Вяземский котел» попали и практически сгинули в нем почти все дивизии народного ополчения Москвы.

Сложилось мнение, уже ставшее бесспорным, что ополченцы были брошены в бой практически безоружными. Так ли это? Основные свидетели, конечно же сами ополченцы и зачастую их оценки достаточно жестоки.
Попробуем рассмотреть этот вопрос, основываясь на мнении С.Е. Соболевой, главного хранителя фондов Государственного музея обороны Москвы и воспоминаний ополченцев.
Так чем же были вооружены московские ополченцы?
Учитывая специфику формирования ополченческих дивизий, зачастую единственным оружием, с которым ополченцы могли противостоять хорошо оснащенному и подготовленному врагу, было стрелковое оружие.
Приближение наших мобилизационных складов вооружения и боеприпасов на 30 - 200 км к новой границе 1939 г. позволило немцам их уничтожить или захватить в первые же дни войны. Это существенно сказалось на вооружении вновь развертываемых дивизий, в том числе и дивизий народного ополчения.
В Московской битве их было 12. Они стойко сражались на Ржевско-Вяземском рубеже обороны и сумели задержать врага на спасительные 5-7 дней, в большинстве своем погибнув в боях и немецких котлах.
Оружия не хватало даже для частей, действовавших на фронте, поэтому ополченцы вооружались по остаточному принципу. Современным оружием обеспечить их удалось всего на 20-25% и поэтому пришлось изыскивать «внутренние резервы». Такими резервами стали запасы «отремонтированного и требующего ремонта» иностранного оружия, захваченного как в 1-ю мировую войну, так и последующих военных конфликтах. В основном это было японское, французское и английское оружие образцов 1889-1915гг., в т.ч.  закупленное еще для царской армии. Вот таким оружием и довооружали ополченцев. Использовалось и немецкое оружие тех же систем, что были на вооружении фашистской армии, но у немцев были современнее оружие, а на наших складах хранились образцы начала века.
Другими источниками снабжения стали снятые с вооружения устаревшие образцы, а также оружие, имевшееся в организациях Осовиахима, у охраны различных предприятий и наркоматов, учебное оружие в вузах и других учебных заведениях.
В справке о боевом пути 18 стрелковой дивизии (бывшей 18 ДНО) приводятся данные о строевых занятиях бойцов во время формирования дивизии в июле 1941г. Никакого оружия тогда в 18-й сд еще не было, если не считать 250 учебных винтовок и 30 учебных пулеметов, выделенных дивизии организацией Осовиахима. Исследователь истории ополченческих формирований А.Д. Колесник пишет: «Значительная часть ополченцев была вооружена за счет учебного оружия, находившегося в высших и средних специальных учебных заведениях». Учебное – это боевое оружие, с просверленным патронником и сточенным бойком. Приводили его в боевое состояние путем замены бойка и заделывания отверстия специальным составом. У службе же охраны различных предприятий и наркоматов было оружие, не требующее высокой плотности огня и скорострельности.
Командный состав ополченцев в качестве личного оружия был вооружен, в том числе, пистолетами системы ТК обр. 1927 г. Этот пистолет выпускался до 1935 г. для командного состава РККА, НКВД, партийных и хозяйственных работников. Дальность его эффективного действия не превышала 15-20 метров, а отсутствие самовзвода делало невозможным его быстрое и внезапное применение.
Подтверждением того, что ополченцам выдавалось все, что могло стрелять, являются воспоминания К.Бирюкова, бывшего начальника снабжении оружием рабочих коммунистических батальонов: «В Вязьме когда-то был неплохой музей, посвященный 1812 году. Экспонатами из музея вооружали ополченцев сорок первого. Фузея (тип гладкоствольного дульно - зарядного кремневого ружья, введена на вооружение русской армии Петром I с 1700г….) в руках бойца имела чисто психологическое значение. К тому же, хоть стрелять из нее было нельзя, можно было колоть полуметровым штыком и бить прикладом. Раздавались из музея также сабли».
Воспоминания ополченцев - участников Московской битвы дают очень важные сведения как о степени вооруженности дивизий народного ополчения, так и о самом оружии и его качестве. Вот что пишет ветеран 5 ДНО, боец роты связи Н.Н. Малов в своих воспоминаниях, хранящихся в фондах музея обороны Москвы: «Оснащение дивизии было не на высоте. Не хватало автоматов, пулеметов, орудий. Финские трофейные патроны, пригодные для винтовок, заедали в пулеметных лeнтax».
От финнов нам достались винтовки Шюцкор М28-30, М-39. Это был вариант русской трехлинейки системы Мосина обр. 1891 г, которой была вооружена финская армия с царских времен. Но в Финляндии существовала другая система промышленных допусков при производстве боеприпасов, поэтому даже при их внешнем сходстве с нашими патронами финские патроны заедали в наших пулеметных лентах и стрелять очередью ими было невозможно. По этой же причине для наших винтовок не подходили и финские обоймы.
Таким образом ополченцы были вооружены в основном иностранным стрелковым оружием, причем устаревших образцов. Ремонтировать эти винтовки было нечем, т.к. запасные части к ним в СССР не производились. Попадание в них пыли и грязи приводило к отказам при стрельбе и они фактически переставали быть стрелковым оружием
Калибр иностранного оружия был различным и наши патроны к нему не подходили. Поэтому о каком планомерном снабжении боеприпасами могла идти речь? Исключение составляло только оружие производства США.
К иностранному оружию не хватало наставлений по стрелковому делу и руководств по материальной части, а значит и изучать его ополченцы практически не могли. Т.е. оружие вроде бы и было, но ополченцы обращаться с ним не умели, патронов к нему не хватало, а при любом отказе оно становилось просто бесполезным. Видно поэтому и говорили, что у ополченцев одна винтовка на троих, фактически так и было.
В связи с переводом дивизий народного ополчения в состав кадровых армий 7 августа 1941 г. командующий Резервным Фронтом генерал армии Г.К. Жуков обратился в ГКО со специальной докладной запиской, в которой пишет: «32 и 33 армии, состоящие из 10 дивизий народного ополчения, прибывшие в состав Резервного фронта, имеют очень много недостатков и, если не будут приняты немедленные меры, имеющиеся недостатки могут привести к тяжелым последствиям. В дивизиях имеется много совершенно необученных и не умеющих даже владеть винтовкой бойцов. Дивизии недовооружены, а имеющееся вооружение разных систем. В части засылаются боеприпасы других калибров...».
Начальнику Главного Артиллерийского Управления было дано указание заменить иностранные винтовки русскими, однако, в полном объеме оно не было выполнено, хотя по некоторым видам оружия улучшение произошло.
Согласно донесению штаба 33 Армии штабу Резервного фронта, направленном не ранее 20 сентября 1941 г., винтовок имелось 34 721 (положено 28 952), станковых пулеметов 714 (положено 612). Но вот автоматических винтовок имелось 7 796, а требовалось 21 495, не хватало ручных пулеметов. На шесть дивизий имелось всего 2 зенитных пулемета вместо положенных 102 и 7 крупнокалиберных пулеметов вместо 51.
В разных источниках разная информация, поэтому сложно составить реальную картину вооружения ополченцев к началу битвы под Москвой. Но есть другие свидетельства, опровергающие утверждения и данные отчетов, что перевооружение произошло. Это экспонаты музея обороны Москвы, которые обнаруживают поисковики на местах боев дивизий народного ополчения.
Не стану обсуждать причины, почему так было. Я хочу сказать о людях. Слабо вооруженные и плохо обученные они добровольно встали на защиту Отечества, защиту Москвы и, погибая, сделали то, что не смогла сделать ни одна кадровая армия Европы. Вместе с регулярной армией они отстояли свою столицу. Честь и Слава – это о них, московских ополченцах. Они достойны долгой и светлой памяти. И погибшие в боях, и умершие в плену.
Народное ополчение никогда не могло противостоять мощи регулярной армии. Но именно солдаты-ополченцы в июне-декабре 1941-го  своими телами останавливали танковые клинья немцев под Москвой. Это их подвиг и он неоспорим.

Оружие ополчения

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение
70 лет Битвы под Москвой

БЕЗ ВЕСТИ ПАВШИЕ. ГУРОВ



Красноармеец Гуров Федор Иванович, 1914 г.р., д. Кузнецово. Погиб 27 марта 1942 в лагере для военнопленных Stalag-XID (321) Oerbke, Германия.
В Книге памяти Московской области сведений о нем нет. Найденные документы не позволяют определить время его призыва на фронт и место службы. В карте пленного с его слов указано, что служил он в 289 стрелковом полку и был пленен 2 октября 1941 под Вязьмой. 2-го октября - это начало Вяземского сражения, которое закончилось окружением 7 октября 4-х наших армий и до 13 октября практически их полным уничтожением.
Попытки выяснить принадлежность 289-го полка и восстановить его боевой путь успехом, увы, не увенчались, хотя в нескольких источниках есть подтверждение того, что такой полк в 41-м под Вязьмой был.
В то же время в донесениях о безвозвратных потерях, карточках попавших в плен и освобожденных из него, в письмах солдат и других документах за период июнь-декабрь 1941-го принадлежность полка указывается и к 16-й, и к 17-й, и к 20-й армиям, и к 120, 97, 82, 289, 52, 114, 282, 27, 179 и 18 дивизиям. Большая часть из них в октябре 1941-го в районе Вязьмы быть не могли, т.к. воевали вообще на других фронтах или к октябрю 41-го уже были полностью уничтожены. А те, которые там были, практически все погибли в Вяземском котле. Да и просматривая состав тех дивизий, которые под Вязьмой воевали, нигде 289 полка я не нашел. 
Был 1289-й стрелковый, был 289 артиллерийский, но 289 стрелкового не было нигде. В одном из запросов на поиск другого солдата приводится свидетельство его земляка и сослуживца: «…289 мотострелковый полк в 1941г. был переброшен из Монголии на Западный фронт в район Смоленска…». Воевавшие под Смоленском части и отошли потом к Вязьме. Гуров воевал в этом полку? Никаких подтверждений, к сожалению, не найдено.
Один из ветеранов войны Сорокин А.В. вспоминал: «В 1941 году участвовал в оборонительных операциях на Смоленском направлении в должности командира пулеметного расчета 289-го мотострелкового полка 20-й армии. В составе 70 человек вырвался из окружения, пройдя несколько сот километров». Вот что оставалось от полков. И, конечно же, подавляющее большинство штабных документов или попадали к немцам, или были уничтожены, поэтому и не находятся они сейчас. Может Гуров служил там, может это один полк? Документов нет.
Бывают случаи, когда можно определять военную судьбу солдата с большой долей вероятности, но в этом случае такую ответственность взять на себя я не могу. Да и вероятность ошибки записи в карте пленного также остается.
Дальнейшая судьба солдата – указанные в карте пленного сведения. Карта заведена в шталаге-XID, где Гурову и был присвоен лагерный номер «21411».
Шталаг- XID был создан в мае-июле 1941 недалеко от существующего международного лагеря шталаге-XIB на территории XI военного округа в районе населенного пункта Эрбке. Никаких строений для военнопленных в лагере не было. Первоначально в нем предполагалось содержание 30000 советских военнопленных, которые начали поступать с июля 1941-го. Люди содержались под открытым небом и только в ноябре им позволили строить временные укрытия, а фактически норы. Позже для пленных стали строить и казармы, но это не улучшило условия их содержания.
Последние партии пленных прибыли в лагерь из Минска 16 и 23 октября 41-го. Гуров принят на учет как прибывший из Минска 25 октября, значит в этой последней команде он и был.
С осени 41-го в шталаге-XID, как и в других лагерях, началась эпидемия тифа, в результате которой до весны 42-го 90% содержащихся в лагере пленных умерли. По некоторым сведениям 12000 чел.
Одним из них был и Федор Гуров. Он умер 27 марта 1942, а уже 1 и 2 апреля оставшиеся в живых пленные были переведены в шталаг XIВ, Фаллингбостель. Как самостоятельная единица лагерь 321 (XID) перестает существовать и становится частью шталага-XIВ.
В карте пленного сказано, что умер Гуров по неизвестной причине, но главной причиной смерти наших пленных было истощение, связанные с этим болезни и эпидемии. Во время эпидемий немцы просто не заходили на территорию с военнопленными, которые сами собирали и хоронили умерших. Поэтому и указывали в документах причину смерти как неустановленную.



22 июня 1945 года на советском кладбище в Фаллингбостель-Эрбке был открыт мемориал умершим советским военнопленным. В 1964 году он был заменен памятником работы скульптора Клауса Зееленмейера. По данным ассоциации "Военные мемориалы" на кладбище шталага 321 (XID), Эрбке захоронено 30 094 умерших советских военнопленных. Там покоятся останки и нашего земляка, солдата Федора Гурова. В списке Саксонских мемориалов он есть. Идентификационный номер 221111. Как искать см. ниже.
Поименных табличек на мемориале нет. Жители Эрбке сами узнают и увековечивают имена узников бывшего лагеря. Многое делают и здешние школьники. Несколько лет назад они стали инициаторами проекта «Дорога памяти». Сегодня многие в Германии проходят этой дорогой в своих городах. Они реальны, эти дороги. В Фаллингбостеле это путь от городского вокзала до русского лагеря для военнопленных в Эрбке. Этой дорогой в годы войны прошли тысячи военнопленных. Для большинства она оказалась только в один конец.
Пятый год школьники из Эрбке проходят этот путь в память об узниках лагеря, находившегося в их городке. Причем рядом с ними идут их родители, к процессии присоединяются представители профсоюзов образования и науки, члены местных евангелической и католической общин и комитета городов-побратимов. На кладбище в Эрбке школьники ежегодно приносят и устанавливают изготовленные своими руками глиняные таблички с именами узников лагеря, найденными за прошедший год. В 2010 году их было установлено еще 120.



Так немцы чтут память наших павших и так потомки тех, от чьих рук они пали, воспитывают у своей молодежи невозможность возврата к прошлому. Не переписывая историю. Учат на той, какая есть.
По письму одного из не вернувшихся наших земляков, на войну он уходил от ДК им. Воровского. Там и прощались. Навечно. Если так и было, может стоит рассмотреть возможность установки на ДК памятной доски об этом? Пусть это будет не условной, а реальной точкой нашей памяти? Так не должно быть, чтобы ушел человек и пропал без следа. Пусть хотя бы памятным будет место, где уходившие навсегда видели своих любимых в последний раз.
Тем же кто ищет и находит документы о гибели солдата в плену стоит обращаться по следующим адресам:
Для получения информации о советских гражданах, умерших в лагерях и рабочих командах на территории бывшего немецкого рейха следует обращаться в Центр документации Объединения Саксонские мемориалы г. Дрезден по адресу:
Stiftung Sächsische Gedenkstätten Dokumentationsstelle Dülferstraße 1 D-01069 Dresden.
По электронной почте: д-р Александр Харитонов (справки на русском языке) voennoplennye@dokst.de , или по факсу: (+49) (0)351 469 55 41.
На сайте Центра http://www.dokst.ru/node/1135/ вы найдете материалы, которые помогут перевести найденные вами самостоятельно документы на умерших в плену. 
Второй адрес, это Германский Красный Крест. Его сайт https://www.drk-suchdienst.de/ .
почтовый адрес: DRK-Suchdienst Standort München Chiemgaustraße 109 81549 München
Телефон: 089 / 68 07 73 -0
Факс: 089 / 68 07 45 92
Эл. почта: info@drk-suchdienst.org
Третий адрес - Центр розыска и информации Российского Красного Креста. Там тоже есть представители Немецкого Красного Креста, которые могут оказать содействие в получении приглашения для посещения захоронения родственника, умершего в плену в Германии:
107031, г. Москва, ул. Кузнецкий мост, д. 18/7
Тел: (495) 621-71-75,
факс: (495) 623-45-80
e-mail: rrct@mail.ru
Сайт центра: http://www.redcross.ru/?pid=57
Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

[рамспас]

РамСпас поиск. Возвращение

КРАСНОАРМЕЕЦ СУЧИЛИН. ЗАБОЛОТЬЕ

Красноармеец Сучилин Дмитрий Федорович, 22.10.1918 г.р. из с. Заболотье. Там же жила его ближайшая родственница Сучилина Наталия. В Книге памяти сведений о нем нет.



Служил в 3-м танковом полку 2-й танковой дивизии в Литве. Эта дивизия была первой, получвшей накануне войны 51 танк КВ.
О судьбе полка мы знаем от бывшего командира его 5-й танковой роты Д.И. Осадчего, впоследствии генерал-майора. С началом войны немецкие самолеты начали бомбить городки постоянной дислокации дивизии. Но бомбили они уже пустые казармы, т.к. с 18 июня дивизия находилась в лагерях. Только в полдень в батальонах объявили о начале войны. Около 16 часов командир 3-го танкового полка майор И. П. Рагочий поставил боевую задачу командирам батальонов и рот. Задачи заносились в блокноты, т.к. топокарт местности у командиров не было.
Немцы двигались от границы в направлении на Расейняй и полку была поставлена задача совершить марш в готовности вступить во встречный бой. В 17 ч 30 мин 22 июня колонна полка устремилась на запад. В голове колонны двигались тяжелые танки КВ 1-го батальона, остальные имели лишь устаревшие учебно-боевые машины БТ и Т-26.
Продвижению полка мешал сплошной поток беженцев, поэтому пришлось изменить маршрут и двигаться проселочными дорогами. При движении колонны было категорически запрещено использовать радиостанции. Потерь избежать не удалось. По техническим нормативам при движении нужно было обязательно каждые 2 часа менять воздушные фильтры двигателей танков КВ. Многие экипажи не имели такой возможности, поэтому часть танков отстали.
Задачу на марш полк выполнил и вышел к намеченному рубежу развертывания на подступах к Расейняю. На западном берегу реки Дубиса уже вел бой 2-й мотострелковый полк дивизии и танкисты майора Рагочий сразу же были брошены на ликвидацию прорвавшихся танков немцев.
23 июня совместно с 48-й и 125-й стрелковыми дивизиями 2-я танковая наносила контрудар по войскам группы армий «Север» в направлении Скаудвиле. Вернемся к рассказу Д.И. Осадчего. «На рубеже Дубисы в течение ночи наши части сдерживали яростный натиск фашистов. На рассвете мы переправились по мосту на западный берег реки. (…)
По условному сигналу машины развернулись в боевой порядок и устремились вперед. (…) Когда боевые порядки смешались, пришлось вести огонь с коротких остановок. Противник отвечал тем же, горели наши подбитые БТ и Т-26. Неуязвимыми оказались КВ с их мощной броневой защитой, от снарядов на броне оставались лишь вмятины. А ведь плотность танков была так велика, что практически любой выпущенный снаряд достигал цели. После полутора - двухчасового поединка враг, оставив на поле боя немало горящей техники, отступил».
Для немцев в этих боях встреча с тяжелыми советскими КВ оказалась очень неприятной неожиданностью. Выяснилось, что ни немецкие 37-мм противотанковые пушки, ни пушки немецких танков не способны нанести этим монстрам ущерба. Во встречном танковом сражении с 6-й танковой дивизией немцев наши танкисты нанесли ей большой урон, но к исходу 24 июня дивизия была окружена и осталась без запаса горючего и боеприпасов. Командованием было принято решение сформировать в частях ударные группы и самостоятельно пробиться к своим.
И снова Д.И. Осадчий: «На рассвете 25 июня по команде командира дивизии танки двинулись на восточную опушку леса, с ходу развернулись в боевой порядок. С обращенных к нам скатов небольшой возвышенности на удалении 300 350 м орудия врага вели огонь прямой наводкой. Поливая противника огнем, танки смяли его орудия и пулеметные огневые точки, стремительно вырвались в открытое поле, заполненное вражескими танками и другой боевой техникой. Мы вступили в бой с явно превосходящими силами фашистов. По нашим машинам был открыт ураганный огонь из всех видов оружия. В этой обстановке следовало использовать главные достоинства танков: огонь и маневр. На максимальной скорости мы ворвались в боевые порядки врага. Под прицельным огнем одна за другой вспыхивали машины противника, но и гитлеровцы подбивали наши. Лавируя между горящей техникой, поражая фашистов огнем и гусеницами, наши машины прорвались на шоссейную дорогу.
Огонь врага усилился. В результате прямого попадания на моем танке были сбиты антенны и люк командирской башни с перископом, выбита шаровая установка с пулеметом. (…) Загорелись три танка роты, наступавшей вслед за нами. (…) Развивая максимальную скорость, наш танк вел непрерывный огонь из пушки и спаренного с ней пулемета. От вражеских снарядов вначале заклинилась башня, а несколькими минутами позже – пушка. Тем не менее, экипаж из боя не вышел. Лишенный средств управления, майор Рагочий помогал заряжающему. Когда снарядом крупного калибра пробило бортовую броню, он был убит, осколками ранило радиста и заряжающего, в башне вспыхнул пожар. Из пробитого бака вытекло горючее, взорвались запалы к гранатам Ф 1. Охваченный пламенем танк, ведя огонь по противнику, продолжал двигаться, пока очередной снаряд не угодил в моторное отделение… С наганами в руках один за другим мы выбрались из горящей машины. (…)
Наш танк оказался единственным, прорвавшимся вглубь расположения противника. Там на «адском поле» откуда мы вырвались, продолжался неравный бой. Часы показывали 8.30. Шел четвертый день войны. От танковой роты, которая к началу войны насчитывала 57 человек, в том числе 16 офицеров, остались только трое».
В этом бою погиб и командир дивизии генерал-майор Егор Николаевич Солянкин. Всего из окружения вышли около 400 человек и один танк БТ-7.
После сражения немцы рапортовали об уничтожении или захвате более 200 танков, в том числе 29 КВ. Они установили, что многие советские КВ не стреляли не потому, что израсходовали боеприпасы. Они не имели прицелов на пушках, а их командиры получили приказ громить врага, давя немецкие танки и пехоту гусеницами.
16 июля погибшая 2-я танковая дивизия была официально расформирована.
После войны американцы поручили группе немецких пленных написать серию докладов по опыту боевых действий против Красной Армией. Один из таких докладов увековечил в военной истории подвиг экипажа танка КВ 2-й танковой дивизии в районе северо-восточнее Расейняй.



«Один из КВ сумел перекрыть маршрут снабжения немецких войск в районе северного плацдарма. Он блокировал его несколько дней. Сначала он сжег колонну грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Подобраться к этому монстру было невозможно - дороги проходили среди болот. Передовые немецкие части лишились снабжения. Тяжелораненые не могли эвакуироваться в тыл и умирали. Попытка уничтожить танк 50-мм противотанковой батареей с расстояния 500 м окончилась тяжелыми потерями личного состава и орудий. КВ остался невредимым, несмотря, как выяснилось впоследствии, на 14 прямых попаданий - но они оставили лишь синие пятна на его броне. Была подтянута 88-мм зенитка, танк позволил ей встать на позицию в 700 м, а затем расстрелял, прежде чем расчет смог произвести хотя бы один выстрел. Ночью были посланы минеры. Они заложили взрывчатку под гусеницы КВ. Заряды взорвались как положено, однако смогли лишь вырвать несколько кусков из траков. Танк остался мобильным и продолжал блокировать маршрут снабжения. В первые дни экипаж танка снабжался припасами окруженцами и местными жителями, но потом вокруг танка была установлена блокада. Однако даже эта изоляция не заставила танкистов покинуть позицию. В итоге немцы применили хитрость. 50 немецких танков стали обстреливать КВ с трех направлений, чтобы отвлечь его внимание. В это время 88-м зенитка была скрытно установлена в тылу КВ. Она 12 раз попала в танк, и три снаряда пробили броню, уничтожив его».



Имена всех тех героев не установлены и сейчас. Их было шестеро, двое из них офицеры.



Те же бойцы и командиры полка, кому так и не удалось пробиться из окружения к своим или погибли, или были взяты в плен. 1 июля у п. Расейняй был пленен и красноармеец Дмитрий Сучилин.
30 сентября он поступил в лагерь военнопленных шталаг-IA, который находился в Штаблаке близ Прейсиш-Эйлау (где-то до 1950-х нередко писалось и как Прейсиш-Айлау),  Восточная Пруссия.



По документам, количество умерших в шталаге- IA приблизительно равнялось четырём сотням польских, итальянских и французских военнопленных, пяти сотням бельгийцев и нескольким десяткам тысяч русских. Поляков, французов, бельгийцев хоронили в отдельных могилах, наших - закапывали во рвах. До сих пор многие из них так и числятся пропавшими без вести.



Но Дмитрий Сучилин по прибытии в лагерь сразу же был направлен в рабочую команду в г. Тильзит (сейчас г. Советск Калининградской обл.). В карте пленного, видимо позже, дописан и номер команды 5/216. Но по некоторым сведениям эта команда относилась к г. Шлоссберг, сейчас Добровольск Краснознаменского района Калининградской области.



Умер Сучилин 23 января 1943 скорее всего в рабочей команде. Причина смерти – несчастный случай со смертельным исходом. Место захоронения не указано.
Вместе с тем в Книге памяти Калининградской области, том 19, он числится умершим в шталаге-IB «Хоенштайн» (сейчас г. Ольштынек, Польша) и увековечен в п. Липки Озерского района Калининградской обл. Почему? Не знаю, т.к. никаких сведений о пребывании Сучилина в шталаге-IB в его карте пленного нет, а это основной документ, который передавался вместе с пленным при его перемещении в другие лагеря и все перемещения в ней фиксировались. Это ошибка. Да и «увековечен» вовсе не значит «захоронен».



Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.
Все материалы по поиску без вести пропавших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/