Автор – Юрий РЖЕВЦЕВ.
У ЛЯША ШАНСОВ НЕ БЫЛО,
Или как советская радиоразведка одномоментно превратила коменданта Кёнигсберга в военачальника-«импотента»
Мифы, как известно, порождаются невежеством. Увы и к сожалению, не обделёнными дефицитом военно-энциклопедических знаний на поверку оказались даже некоторые знатоки из числа калининградских краеведов. Вот один из самых глупых, озвученных ими в дни празднования 75-й годовщины со дня победоносного завершения штурма города и крепости Кёнигсберг: сугубо лишь угроза для собственной жизни вынудила генерала от инфантерии Отто Бернарда фон Ляша согласиться вечером 9 апреля 1945 года на капитуляцию своих войск.
В этом утверждении правда лишь в том, что собственная шкура для коменданта города и крепости Кёнигсберг оказалась дороже всего иного, ибо как истинный офицер-ариец он, согласно столь почитаемым нацистами неписанным рыцарским кодексам, обязан был покончить жизнь самоубийством, как только окончательно потерял все нити управления возглавляемыми войсками, или же как честный офицер-служака незамедлительно пустить себе пулю в висок сразу после подписания акта капитуляции, чем бы подчеркнул, что я тем самым-де спас не только жизни своих солдат, но и свою офицерскую честь…
Однако при всём этом вряд ли стоит всерьёз относиться к досужим домыслам в отношении того, что к капитуляции этого фашистского высокопоставленного вояку подтолкнули именно появившиеся рядом с бункером, в котором тот, собственно, трусливо и укрывался, советские штурмовые группы. В действительности к вечеру 9 апреля гитлеровские подразделения ещё прочно удерживали свои позиции в диаметре с условным эпицентром «бункер», как минимум, от полутора километров и до полукилометра. Так что визуально обитатели ныне превращённого в музей подземного бункера ну никак могли лицезреть фигуры штурмующих город советских солдат, в том числе и через смотровые щели бронеколпаков. Впрочем, даже и появись тогда цепи советской пехоты рядом с бункером, жизни Ляша это всё равно бы ничем не угрожало: с ходу в столь мощно бетонированное и к тому же запертое изнутри на несколько бронированных дверей убежище не попасть, а при условии, если бы из бункера выкинули белый флаг, с Ляша как с бесценного «трофея» наши пехотинцы, конвоируя его в штаб маршала Василевского, каждую пылинку бы сдували…
Какие же в таком случае истинные причины? А они в том, что генерал Ляш едва ли уже не в самые первые часы после начала советскими войсками штурма города и крепости Кёнигсберг оказался командующим… без войск. Нет, на самом деле войска были и более того – они ожесточённо дрались, но сам Ляш по отношению к ним оказался в роли слепого и глухого: он не мог ни принимать доклады с мест, ни диктовать подчинённым свою волю, за исключением тех редких случаев, когда под нещадным огнём советской артиллерии к бункеру удавалось пробраться кому-то из одиночных делегатов связи. Кстати, в свете последнего факта, следует обратить внимание на то, насколько поразительно неудачным оказался выбор генерала Ляша места под базирование своего штаба: уже много раз озвученный выше бункер – типичное бомбоубежище, но только, так сказать, повышенной комфортности. При полном отсутствии тоннельных коммуникаций он, этот бункер, – мышеловка для всех его «домочадцев» скопом: под ураганным вражеским огнём не выйти, не зайти, а любому командующему ведь недопустимо засиживаться в штабах, его рабочее место – на передовых КП, и в связи с этим идея разместить здесь центр скрытного управления войсками откровенно попахивает явным безрассудством!
Однако, если под землю Ляш замуровал себя сам и сознательно, то одномоментно в «импотента» от стратегии и тактики его превратили именно советские части радиоразведки, чей фронтовой подвиг, к горькому сожалению, в российской Прибалтике до сих пор должным образом не воспет. Восстанавливая историческую справедливость, назовём их «поимённо», но с регалиями каждой по состоянию на конец весны победного сорок пятого (то есть после даты присвоения трём из них воинского почётного наименования «Кёнигсбергская»!):
- 2-й отдельный дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командиры – последовательно инженер-майор Василий Петрович Корочкин и капитан Илья Григорьевич Шмотин);
- 3-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командир – майор Геннадий Сергеевич Чернов);
- 131-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»; командир – подполковник Владимир Алексеевич Петров);
- 226-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 05369»; командир – И.А. Константинов);
- 474-й отдельный Кёнигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 30695»; командир – подполковник Иван Кондратьевич Серёгин);
- 513-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 39570»); прибыл из состава 2-го Белорусского фронта (II ф).
Перечисленные выше радиодивизионы ОСНАЗ находились в прямом подчинении 6-го (радиоразведка) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта.
Как следует из открытых источников, каждый радиодивизион ОСНАЗ органов военной разведки Генерального штаба Красной Армии организационно состоял из трёх передвижных радиоцентров и узла связи. Вооружение: 8-10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18-20 разведприёмников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55 ПК-3А и «Штопор».
На вооружении 131-го отдельного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»), кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», установленная на железнодорожной платформе и предназначавшаяся для противодействия самолётным радиокомпасам противника.
Станции радиопомех располагались обычно в 20-30 км от переднего края и в 3-5 км – от радиоприёмного центра дивизиона. Задача – ведение круглосуточного наблюдения за основными радиосетями противника с целью выявления основных и запасных частот вражеских радиостанций, мест расположения этих самых радиостанций, их войсковой принадлежности и режимов работы, а в последующем – и подавления путём выставления мощных радиопомех в эфире.
Радиоразведка сыграла исключительную роль в большинстве из боевых операций, проводившихся высшим советским командованием в Восточной Пруссии, в том числе и в штурме города и крепости Кёнигсберг. Об этом, в частности, свидетельствовал даже сам командующий войсками Кёнигсбергского гарнизона генерал от инфантерии Отто Бернард фон Ляш. Так, уже будучи военнопленным, он в ходе допросов на сей счёт озвучил следующее признание: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской группировкой войск и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного главнокомандования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».
Известно, например, что только 131-му и 226-му отдельным радиодивизионам ОСНАЗ, действовавшим накануне штурма Кёнигсберга в составе Земландской оперативной группы войск 3-го Белорусского фронта, удалось эффективно заглушить 175 гитлеровских радиостанций. И это, несмотря на то, что фашистские радиотелеграфисты пытались работать в тридцати радиосетях и на трёхсот радиочастотах. Всего же по Кёнигсбергской группировке войск противника радиодивизионами ОСНАЗ был сорван приём около 1200, а по Земландской – 1000 радиограмм!
Из открытой печати известен и такой факт: в течение первых суток штурма советскими войсками города-крепости Кёнигсберг главная радиостанция окружённого гарнизона пыталась последовательно вести передачи на сорока трёх частотах, но во всех случаях совершенно безуспешно, ибо каждая новая частота тут же забивались советскими средствами радиоэлектронной борьбы.
Остаётся добавить, что именно радиостанциями радиодивизионов ОСНАЗ вечером 9 апреля 1945 года на частотах немецких раций открытым текстом был выдан в эфир приказ генерала Ляша о безоговорочной капитуляции войск Кёнигсбергского гарнизона.
В свою очередь находившиеся в подчинении Управлений войск НКВД по охраны тыла 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов 2-й и 3-й отдельные дивизионы специальной службы внутренних войск НКВД СССР эффективно пеленговали осуществлявшие радиосеанс передатчики заброшенных врагом в оперативный тыл советских войск разведывательных и диверсионно-террористических формирований, независимо от подчинённости последних – на Абвер ли, СС, СД или же нацистские власти. Полученные координаты незамедлительно передавались в руки оперативников Штаба Уполномоченного НКВД СССР по 3-му Белорусскому фронту, которые тут же разворачивали проведение в таких заражённых агентурой противника районах чекистско-войсковых операций. В результате штабы осуждённого Кёнигсберга, включая, прежде всего, штаб генерала Ляша, к моменту штурма столицы Восточной Пруссии советскими войсками оказались безо всякой достоверной развединформации о замыслах советского командования, ранее получаемой из-за линии фронта, а сам Кёнигсбергский гарнизон – даже без маломальской силовой поддержки со стороны диверсантов и заранее оставленного при отступлении вглубь Земландского полуострова разветвлённого бандитско-террористического подполья.
Одновременно вэвэшные дивизионы спецслужбы были задействованы в чекистских радиоиграх с фашистскими разведорганами. Напомним, что главная цель таких радиоигр – осуществляемая в интересах своих войск дезинформирование противодействующих вражеских разведорганов…
Не ранее августа 1945 года, командир 131-го отдельного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295») подполковник Владимир Алексеевич Петров при боевых наградах:
Послевоенное Боевое знамя 2-го отдельного дивизиона специальной службы внутренних войск. Сканировано мною с архивного фотоподлинника:
Боевое знамя 3-го отдельного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды дивизиона специальной службы внутренних войск НКВД СССР. Сканировано мною с архивного фотоподлинника:
С 1968 года «бункер Ляша» состоит в статусе Музея «Бункер» Калининградского областного историко-художественного музея. Представленные ниже фото – они из открытых источников:
Об авторе: Юрий Петрович Ржевцев – полковник внутренней службы в отставке, член Союза журналистов и Союза писателей России.Заблуждения, как известно, порождаются невежеством. Увы, обделенность военно-энциклопедическими знаниями демонстрируют даже некоторые знатоки из числа калининградских краеведов. Вот одна из самых распространенных глупостей, регулярно воспроизводимая ими в дни празднования очередной годовщины завершения штурма города и крепости Кенигсберг: лишь угроза для собственной жизни вынудила генерала от инфантерии Отто Бернарда фон Ляша согласиться вечером 9 апреля 1945 года на капитуляцию своих войск.
В этом утверждении правда лишь то, что собственная шкура для коменданта города и крепости Кенигсберг оказалась дороже всего, ибо как истинный офицер-ариец он, согласно столь почитаемым нацистами неписаным рыцарским кодексам, обязан был покончить жизнь самоубийством, как только окончательно потерял все нити управления войсками. Или же как честный офицер-служака должен был незамедлительно пустить себе пулю в висок сразу после подписания акта капитуляции, чем подчеркнул бы: я спас не только жизни своих солдат, но и свою офицерскую честь…
Однако при этом вряд ли стоит всерьез относиться и к досужим домыслам, что к капитуляции этого фашистского вояку подтолкнули появившиеся рядом с бункером, в котором тот укрывался, советских штурмовых групп. В действительности к вечеру 9 апреля 1945 года гитлеровские подразделения еще прочно удерживали свои позиции в диаметре от полутора километров до полукилометра с условным центром «бункер». Так что обитатели ныне превращенного в музей подземного бункера никак не могли видеть фигуры штурмующих город советских солдат, в том числе и через смотровые щели бронеколпаков. Впрочем, даже и появись тогда цепи советской пехоты рядом с бункером, жизни Ляша это ничем не угрожало бы: с ходу в столь мощно бетонированное и к тому же запертое изнутри на несколько бронированных дверей убежище не попасть. А если бы из бункера выбросили белый флаг, с Ляша, как с бесценного трофея, наши пехотинцы, конвоируя его в штаб маршала Василевского, каждую пылинку сдували бы.
Дело в том, что генерал Ляш едва ли уже не в самые первые часы после начала штурма города и крепости Кенигсберг советскими войсками оказался командующим… без войск. Нет, на самом деле войска были, более того – они ожесточенно дрались. Но Ляш по отношению к ним оказался в положении слепого и глухого: он не мог ни принимать доклады с мест, ни диктовать подчиненным свою волю, за исключением тех редких случаев, когда под нещадным огнем советской артиллерии к бункеру удавалось пробраться кому-то из одиночных делегатов связи.
Следует обратить внимание на то, насколько поразительно неудачным оказался выбор генералом Ляшем места под базирование своего штаба: бункер – типичное бомбоубежище, но только, так сказать, повышенной комфортности. При полном отсутствии тоннельных коммуникаций этот бункер – мышеловка для всех его «домочадцев» скопом: под ураганным вражеским огнем не выйти, не зайти, а любому командующему нельзя засиживаться в штабах, его рабочее место – на передовых командных пунктах. Идея разместить здесь центр управления войсками откровенно попахивает безрассудством!
Однако если под землю Ляш сознательно загнал себя сам, то одномоментно в импотента от стратегии и тактики его превратили советские части радиоразведки, чей фронтовой подвиг, к горькому сожалению, в российской Прибалтике до сих пор должным образом не воспет.
Восстанавливая историческую справедливость, назовем наши дивизионы с регалиями по состоянию на конец весны победного 1945-го (то есть после присвоения трем из них воинского почетного наименования «Кенигсбергская»):
- 2-й отдельный дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командиры – инженер-майор Василий Петрович Корочкин и капитан Илья Григорьевич Шмотин);
- 3-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командир – майор Геннадий Сергеевич Чернов);
- 131-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»; командир – подполковник Владимир Алексеевич Петров);
- 226-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 05369»; командир – И.А. Константинов);
- 474-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 30695»; командир – подполковник Иван Кондратьевич Серегин);
- 513-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 39570»); прибыл из состава 2-го Белорусского фронта.
Перечисленные радиодивизионы ОСНАЗ находились в прямом подчинении 6-го (радиоразведка) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта.
Как следует из открытых источников, каждый радиодивизион ОСНАЗ органов военной разведки Генерального штаба Красной армии организационно состоял из трех передвижных радиоцентров и узла связи. Вооружение: 8–10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18–20 разведприемников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55 ПК-3А и «Штопор».
На вооружении 131-го отдельного Кенигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»), кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», установленная на железнодорожной платформе и предназначавшаяся для противодействия самолетным радиокомпасам противника.
Станции радиопомех располагались обычно в 20–30 км от переднего края и в 3–5 км – от радиоприемного центра дивизиона. Задача – ведение круглосуточного наблюдения за основными радиосетями противника с целью выявления основных и запасных частот вражеских радиостанций, мест расположения этих самых радиостанций, их войсковой принадлежности и режимов работы, а в последующем – подавления путем выставления мощных радиопомех в эфире.
Радиоразведка сыграла исключительную роль в большинстве из боевых операций, проводившихся высшим советским командованием в Восточной Пруссии, в том числе и в штурме города и крепости Кенигсберг. Об этом свидетельствовал сам командующий войсками Кенигсбергского гарнизона генерал от инфантерии Отто Бернард фон Ляш. Уже будучи военнопленным, он в ходе допросов на сей счет сделал следующее признание: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской группировкой войск и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного главнокомандования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».
Известно, например, что только 131-му и 226-му отдельным радиодивизионам ОСНАЗ, действовавшим накануне штурма Кенигсберга в составе Земландской оперативной группы войск 3-го Белорусского фронта, удалось эффективно заглушить 175 гитлеровских радиостанций. И это, несмотря на то что фашистские радиотелеграфисты пытались работать в 30 радиосетях и на 300 радиочастотах. Всего же по Кенигсбергской группировке войск противника радиодивизионами ОСНАЗ был сорван прием около 1200, а по Земландской – 1000 радиограмм!
Из открытой печати известен и такой факт: в течение первых суток штурма советскими войсками города-крепости Кенигсберг главная радиостанция окруженного гарнизона пыталась последовательно вести передачи на 43 частотах, но во всех случаях совершенно безуспешно, ибо каждая новая частота тут же забивались советскими средствами радиоэлектронной борьбы.
Остается добавить, что именно радиостанциями радиодивизионов ОСНАЗ вечером 9 апреля 1945 года на частотах немецких раций открытым текстом был выдан в эфир приказ генерала Ляша о безоговорочной капитуляции войск Кенигсбергского гарнизона.
В свою очередь, находившиеся в подчинении Управлений войск НКВД по охране тылов 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов 2-й и 3-й отдельные дивизионы специальной службы внутренних войск НКВД СССР эффективно пеленговали осуществлявшие радиосеанс передатчики заброшенных врагом в оперативный тыл советских войск разведывательных и диверсионно-террористических формирований.
Полученные координаты незамедлительно передавались в руки оперативников Штаба уполномоченного НКВД СССР по 3-му Белорусскому фронту, которые тут же разворачивали проведение в таких зараженных агентурой противника районах чекистско-войсковых операций. В результате штабы окруженного Кенигсберга, включая прежде всего штаб генерала Ляша, к моменту штурма столицы Восточной Пруссии советскими войсками оказались безо всякой достоверной развединформации о замыслах советского командования, ранее получаемой из-за линии фронта, а Кенигсбергский гарнизон – даже без малой силовой поддержки со стороны диверсантов и заранее оставленного при отступлении в глубь Земландского полуострова разветвленного бандитско-террористического подполья.
Одновременно вэдэвэшные дивизионы спецслужбы были задействованы в чекистских радиоиграх с фашистскими разведорганами. Напомним, что главная цель таких радиоигр – осуществляемое в интересах своих войск дезинформирование противодействующих вражеских разведорганов.
Остается добавить, что с 1968 года «бункер Ляша» состоит в статусе Музея «Бункер» Калининградского областного историко-художественного музея!».
Генерал Отто фон Ляш в день капитуляции города и крепости Кенигсберг. Кадр из хроники 1945 года:
Режим радиомолчания, созданный советскими связистами, свел на нет возможности мощных укреплений нацистов. Музей «Бункер» в Калининграде. Фото с сайта www.westrussia.org
Автор
Тема: 3-й отд. Кёнигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы ВВ (Прочитано 1219 раз)